...Я хотела спросить: почему за оборотня посчитали именно Петера, но ответ нашла в протоколах. Там было все хорошо изложено. Имелись также фотографии, улики и заключение доктора. Согласно имеющимся материалам и документам картина получалась следующая.
Парашка с вечера по обыкновению закрыла все окна и двери на запоры. Проживали Гофманы в двухэтажном доме. На первом этаже находились кладовая, кухня, комната служанки. На втором – хозяйская опочивальня и смежная с ней комнатка, в которой и проживал приемный сын Петер. Вскоре все обитатели заснули. Правда, по уверениям Парашки, Петер не спал. Она в свое окно видела, как в луже отсвечивал огонек из комнаты подростка. Девушка догадалась, что тот опять читает и жгет дорогой керосин. Она часто наблюдала такую картину, но хозяевам не жаловалась. Жалела сиротинушку, которому и без того доставалось за дело и без дела. А через какое-то время наверху вдруг послышался вой. Парашка удивилась: откуда в доме собаке взяться, перед сном она все проверила. К входным дверям путь через ее каморку идет. Да и ключи вот все, у нее на шее. Зажгла лампу, стала подниматься по лестнице. И услышала жуткие крики. Дверь в комнату хозяев была немного приоткрыта, и девушка увидела волка немыслимых размеров. Хозяев в луже крови. Служанка сама не помнит, как дрожащими руками сняла с шеи ключи, выбежала на улицу и стала звать на помощь. Опасаясь, что чудовище ринется за ней следом, девушка подперла двери снаружи огромной колодой.
Когда через несколько минут народ прибежал к дому, колода стояла нетронутой. Окна закрыты. В доме два трупа с перегрызенным горлом. Приемный сын оказался жив. Петер прятался под лавкой и уверял, что он ни при чем. Страшного зверя видел. Что дальше было не ведает, сразу лишился чувств. Дом обыскали тщательно. На полу шерсть и следы, похожие на собачьи, только размеров огромных.
– И какие прикажете выводы делать, уважаемая Анастасия? Дом заперт. Хозяева загрызены. Мальчишка жив. Вот и выходит, он зверем оборотился и натворил бед. Что скажете?
Я, если честно, не знала, что ответить...
Но поверить в то, что синеглазый юнец вот так взял и загрыз родителей, я не могла и не хотела. Понимала, что нужно вытащить мальчишку из тяжелых оков. Но как это сделать, когда протестуют правоохранительные органы и общественность? Идея пришла внезапно. В полицейский участок пожаловал высокий худой господин в стильном костюме. Иван Никифорович привстал, поприветствовал гостя:
– Здравствуйте, Никанор Никанорович!
– И вам доброго здоровьица, – ответил тот. – Зачем я пожаловал, догадаться не трудно.
– Все верно! Как догадке не быть! За повесой пожаловали, залог принесли!
Долговязый господин сухо кивнул. Полицмейстер распорядился:
– Терентий! Веди его светлость Дмитрия Вересова! Освобождать будем.
Я догадалась, что в участок пожаловал адвокат, вызволять некое высокопоставленное лицо. Вскоре Терентий выполнил поручение, привел совсем молодого парнишку, лет семнадцати. Что тот знатного происхождения, было ясно с первого взгляда. Холеный, высокомерный, руки изнеженные. Адвокат сердито произнес:
– Митя, вы снова начудили, набедокурили! Я, конечно, вас вызволю, но прошу впредь подобных проказ не совершать.
– Какие проказы, помилуйте, уважаемый Никанор Никанорович!? – огрызнулся Митенька. – Ну, гимназисту Севастьянову нос расквасил! Девицу Варенникову за зад ущипнул! Не ведаю, к чему те истерику такую устроили! Севастьянов к батеньке жаловаться побежал. Варенникова в пруду топиться рванула, будто я ее чести лишил. Вот дурная!
В разговор встрял Иван Никифорович:
– А еще вы, ваша светлость, в дом купца Дубова проникли, замок на винном погребе на пару с конюхом сломали. Сами чужими запасами угостились да еще всех бродяг местных споили. Городовым потом ох сколько работы выпало!
Молодой повеса только нагло ухмылялся. Адвокат продолжал возмущаться:
– Доиграетесь вы, ваша светлость!
– Да хватит уже страдать понапрасну! – ответил Дмитрий. – Заплатите всем, делов-то на три копейки, а состояние мое, сами не раз молвить изволили, мильонами считается.
– Эх, Митя! Не в капиталах дело. У меня самого сын, переживаю за вас всей душой. Хочу, чтобы достойно свою фамилию носили. Потому каждый раз и на помощь спешу.
Адвокат причитал, взывал к совести своего подопечного. Вот тут у меня и появилась идея. Люди склонны проявлять большую жалость и сочувствие по отношению к тем, кто напоминает им близких. Например, одна моя подруга-учительница частенько завышала оценки девчонкам. Когда я спросила, отчего такое неравноправие, та честно призналась: "Настя, у меня самой дочка! Вижу, как из-за троек страдает. Девочки, они такие нежные душой. мнительные!"