Я еще раз взглянула на быстро редеющую толпу. Мое любопытство не было случайным. Внимание привлек высокий привлекательный мужчина лет сорока. Темноволосый, сероглазый. Огромные мускулы угадываются даже за просторной холщовой рубахой. Нет, я избавилась от привычки рассматривать симпатичных представителей противоположного пола с тех пор, как вышла замуж за Лешку. Молодой муж уделял достаточно внимания. Я украдкой поглядывала на незнакомца, потому что тот тоже помогал Петеру. И не просто стремился защитить мальчика. Силач использовал магию! Я заметила, как пару раз злобные преследовали падали на ровном месте. Вот рука толстого господина, схватившая булыжник с намерением кинуть в мальчика, вдруг перестала слушаться. Толстяка развернула неведомая сила и отбросила в сторону. Тот удивленно захлопал крошечными глазками, испуганно взвизгнул и ретировался. Таких эпизодов во время нашего пути случилось несколько. Но близко незнакомец не подходил, старался сохранить инкогнито. То, что он имел непосредственно отношение к приемному сыну Гофманов, указывали и медальоны. Одинаковые украшения с изображением головы волка висели и на могучей шее незнакомца, и на тоненькой Петера.
Когда мы вошли в таверну, преследователей практически не осталось. Но Тарас, завидев Петера, в ужасе замахал руками:
– Зачем пожаловал? Мне беды не нужны!
– Мальчик пришел со мной. Мы останемся в вашей таверне столько времени, сколько потребуется. Вот документ от Ивана Никифоровича.
Я представилась, протянула бумагу от главного полицмейстера. Тарас продолжал противиться:
– Не пущу оборотня!
– Тарас, вы кого больше опасаетесь: нечистой силы или полиции?
– Нечисти! – завопил трактирщик. – А ты кто такова? Имя мое откуда знаешь?
Конечно, трактирщик не узнал меня в собственном теле. Но я быстро исправила положение:
– В полицейском участке за вас слово замолвили. Еще как доброго, порядочного и умного человека рекомендовали. Который всегда готов помочь тайной сыскной полиции, а следовательно, родному отечеству. Или вы не готовы?
Не слишком умный трактирщик захлопал глазами. Не знал, что сказать в ответ. В том, что Марфа намного умнее и добрее мужа, я убедилась еще в прошлый раз. Трактирщица ответила за мужа:
– Правы вы. Хороший мой Тарас. Растерялся просто. Помогать станет. И мальчонку примем. А то у людей языки словно помело. Ну какой же из него оборотень?! Пойдем, дорогой, я тебе пирожков дам. Да с чаем, вареньем и медом. И вы, барышня, устраивайтесь, и давайте к столу. Будем обедать да знакомство заводить!
Я решила воспользоваться моментом, протянула трактирщице листок с изображением мамы. Спросила:
– Марфа, не видели случайно вот этой дамы?
– Что за дама? – подскочил Тарас.
Трактирщик был любопытным. Я показала копию обоим.
– Видели! – дружно воскликнули супруги.
Я порадовалась, что мои предположения оказались правильными. От портала была единственная дорога и проходила мимо трактира.
– Рассказывайте, все, что знаете! – сгорая от волнения, попросила я и подбодрила: – Хорошо, что вы ее запомнили. Молодцы!
Тарас зарделся. Ответил:
– А то! В нашем роду все хорошей памятью отличались. Да такую даму сложно забыть. Уж она тут делов устроила.
Я вся обратилась вслух. Тарас приступил к рассказу. Несколько часов назад дверь распахнулась, и в таверну вошла дама. Вид у нее был испуганным и уверенным одновременно. Посетительница огляделась по сторонам. И громко спросила:
– У вас деньги забросить можно?
Тарас от такого вопроса встал в ступор. Ему послышалось "выбросить". Зачем же так с капиталами?! Даже если их много, все одно, уважительнее быть надо. Может, дама слишком богата? По виду какие-либо предположения сделать трудно. Одета незнакомка более чем странно. Как мужик! В пальто коротком. И брюках. Штаны рваные, места живого нет, но бриллиантами все обвешаны! И все женское естество, что пониже спины, обтягивают. Срам да и только!
Я едва сдержала смех. Маменька много лет тосковала по первому мужу. Своей внешности внимания не уделяла. Но когда вышла замуж за Богдана, ожила. Стала следовать моде. Преимущественно... подростковой! Сегодня на ней, помимо зеленой блузки, были надеты черные джинсы в обтяжку. Рваные, согласно моде. Увешаны многочисленными стразами, которые трактирщик посчитал за бриллианты.
Дама внимательно смотрела на трактирщика. Потом возмутилась: