– А поконкретнее можно?
– Можно! Опроси всех. И учеников, и коллег, и близких. Вдруг кто-то из пропавших просто слово кинул. А оно, глянь, и ниточкой окажется. Все тетрадки, блокноты, файлы в компах прочти. Найдется разгадка, я уверен.
В трубке послышался шум. Судя по топоту и крикам, домой пожаловали мои близкие. Петрович быстро отключился. Я помолилась, чтобы семейство не траванулось покупными пельменями. Вздохнула. Всплакнула. Но надо было спешить. Дальше путь лежал в ювелирку. Элиза оказалась щедрым спонсором. Выданных ею денег хватит на хорошее украшение для Татьяны. А чем еще прикажете искупить появление полуголой девицы в супружеской постели, когда жена честно обсчитывала клиентов в ночную смену в небольшом ларьке.
Глава 2
Жену Петровича, а теперь волей злой магии и мою временную супругу, я никогда не видела. Ее размеров и предпочтений не ведала. Купила то, что было универсально и пришлось по вкусу самой – золотую цепочку и кулончик в виде изумительного сердечка. Продавец заботливо упаковала презент в коробочку. В цветочном я приобрела огромный букет роз и симпатичного плюшевого зайку. Насчет последнего даже не раздумывала. Не знаю, сколько лет супруге Петровича, но почти все дамы обожают мягкие игрушки. Я бы, несмотря на свои тридцать, очень порадовалась.
Напоследок забежала в продуктовый и отправилась в дом к Петровичу. Радовало, что руки у меня теперь огромные, сильные, и покупок нести можно больше обычного. Квартира у оборотня в погонах ничем не выделялась. Особого богатства я не заметила. На пороге меня встретила симпатичная такса. Сначала обрадовалась. Потом зарычала. Подошла ближе, обнюхала. В умных собачьих глазах светился резонный вопрос: ты кто? Объяснить этого милахе я не могла. Просто сунула кусок колбасы в надежде на понимание. Псинка слопала угощение. Завиляла хвостом. Понимала, зараза, что плохой человек сервелатами угощать не станет. А, может, была такой же продажной как ее мент-хозяин. Я не очень-то верила заявлению Петровича в его честности. Вон как мою бабку насчет бабок прессовал. Как бы то ни было, отношения с первым членом семьи Петровича были налажены. Мы вместе с собаченцией отправились на кухню готовить ужин. Татьяна работа в первую смену, домой должна вернуться не раньше девяти. Если есть время и куча продуктов, настоящая хозяйка способна сотворить чудеса. И я сотворила. Борщ, ленивые голубцы, салатик "Мимоза". Время еще оставалось, я и сварганила свое фирменное блюдо – заварные эклеры со сливочным кремом. Едва закончила, дверь отворилась: пришла Татьяна. Учуяв запахи, подозрительно зашмыгала носом. Пулей влетела в кухню. И увидела меня, то есть своего благоверного Петровича, в кухонном фартуке, трезвого и с поварешкой в руках.
–Таня! Мой руки, ужинать будем! – велела я.
Но женщина заплакала. Сквозь всхлипы произнесла:
– Ты что, мерзавец, отравить меня решил?
– С чего ты взяла?
– Первый раз за тридцать лет брака на кухню явился, чтобы не пожрать, а сготовить! Разве ж это нормально? Признайся: извести законную супругу решил ради той, что в твоих трусах по нашему дому щеголяла?
Думаю, мужик, готовивший весь день сюрприз, растерялся бы. Но я была женщиной. И знала, что хочет слышать другая женщина.
– Танюшенька, милая, все когда-то случается в первый раз. Вот и я одумался, решил тебя побаловать. Что касается той женщины, прости, любимая, у меня просто не было возможности объясниться. Это потерпевшая. Я ее из рук насильников вырвал. Совсем нагую. Еле отбил. Дома спрятал. Сам отправился бандитов брать! Семейники свои дал, чтобы твое белье, моего ангела ненаглядного, на чужую бабу не надевать! А ты измена... измена... Разве ж могу я такую красавицу, как ты, на другую променять?
Тут я не лгала. Супруга Петровича и вправду была хоть и полноватой, но очень миловидной блондинкой с чудесными синими глазами. Которыми она сейчас хлопала, не веря в происходящее.
– А... ты пьян! – решила Танюха.
– Что ты, любимая! Сегодня ни-ни... И еще у меня для тебя сюрприз.
Я достала коробочку с украшением и вручила Тане. Та раскрыла, ахнула. Захлопала в ладоши при виде игрушечного зайчика, вдохнула аромат подаренных роз. Припала к моим губам. Я еле сдержалась, чтобы не оттолкнуть и не выдать себя. Душа-то у меня все же женская, и целоваться с тетками в мои планы не входило.
Нам, женщинам, хочется верить в хорошее. В то, что мы – самые-самые, и в один прекрасный момент любимый оценит и поймет, какое счастье ему выпало. Вот и жена мента поверила в его внезапное прозрение. С удовольствием вкусила кушанья. Особенно ее поразили эклеры.