— Эй, а что там за сарай справа внизу? — спросил вдруг Гаунт. — На казарму похож.
Дайкон не ответил, выруливая к обветшавшим воротам.
— Надеюсь, ты не посмеешь сказать, что мы прибыли на место? — грозно осведомился Гаунт.
— Увы, сэр, вы правы.
— Ну, Дайкон, ты у меня за это попляшешь! Что за клоповник такой! И воняет, как в преисподней. Колли, нас предали!
— Мистер Белл предупреждал вас, сэр, — отважно напомнил Колли. — Кстати, по-моему, здесь довольно мило.
— К сожалению, сэр, привычного комфорта вы здесь не найдёте, — вздохнул Дайкон. — А вот, кстати, и сами целебные источники.
— Как, вон те мерзкие лужи?
— Да. А вон и Клэры, на веранде собрались. Встречают вас, сэр, — елейным голосом добавил Дайкон. Уголком глаза он заметил, что актёр проверил узел галстука, а затем поправил шляпу. «Как перед выходом на сцену», — подумал он.
Автомобиль прогромыхал по подъездной аллее и выкатил на пемзовую террасу. Дайкон остановил его перед самой верандой. Затем выбрался наружу и, сняв шляпу, поднялся к застывшим в ожидании Клэрам. Молодой человек трясся как осиновый лист. Семейство Клэров расположилось словно на портрете старого мастера: миссис Клэр с полковником сидели в шезлонгах, Барбара пристроилась рядом на ступеньках, сжимая в руках упиравшуюся собачонку, а Саймон, с горящими нетерпением глазами и свирепой физиономией, гневно высился за спиной матери. Для полноты картины не хватало только псаря с парой гончих на сворке.
Не успел Дайкон взойти на первую ступеньку, как на веранду вышел доктор Акрингтон.
— Вот и мы! — с наигранной живостью воскликнул Дайкон. Клэры дружно, как по команде, встали. Не помня себя от сомнения, смущения и опаски, Дайкон обменялся со всеми рукопожатием. Барбара кинула взгляд через его плечо, и молодой человек с беспокойством (впоследствии оказавшемся пророческим) заметил, как побелели не тронутые помадой губы девушки.
Вдруг, почувствовав прикосновение руки Гаунта, Дайкон спохватился и поспешно представил его хозяевам.
Теплее всех встретила звезду миссис Клэр, однако оказанный ею приём мог показаться актёру не только непривычным, но и странным: с таким же успехом она могла приветствовать, например, немощного викария, назначенного в нищий приход.
— Вы должно быть, устали, — заботливо заквохтала она. — Целый день провели в машине.
— Нисколько, — залихватски ответил Гаунт, достигший возраста, в котором мужчина ещё способен проявлять присущий молодости задор.
— Но дорога ведь такая разбитая, да и вид у вас усталый, — настаивала миссис Клэр. Дайкон заметил, как заморозилась улыбка на губах Гаунта. Он повернулся к Барбаре. По какой-то самому себе неведомой причине Дайкону вдруг захотелось, чтобы девушка понравилась Гаунту. Поэтому он с нескрываемой тревогой увидел, как она сперва судорожно дёрнулась, а затем широко раскрыла глаза и игриво склонила голову набок, словно замышляющий каверзу щенок.
«О черт, опять она за свои гримасы», — с трепетом подумал он.
— Добро пожаловать в нашу смиренную обитель, сэр, — замогильным голосом произнесла девушка.
Гаунт быстро отдёрнул руку.
— Вам здесь, должно быть, скучно будет? — пророкотал полковник Клэр, посмотрев на гостя и тут же отведя глаза в сторону. — Не привыкли, небось, к такой тихой провинции?
— Что вы, — поспешно заулыбался Гаунт. — Мы даже обсуждали по дороге, насколько окружающий пейзаж напоминает театральную декорацию. — Он небрежно махнул тростью в сторону пика Ранги. — Как будто вот-вот оркестр грянет.
Полковник Клэр показался озадаченным и даже слегка обиженным.
— А это мой брат, — пробормотала миссис Клэр. Доктор Акрингтон неуклюже приблизился, припадая на одну ногу. Внимание Дайкона привлёк Саймон — молодой человек вдруг сорвался с места, сбежал по ступенькам, подскочил к растерявшемуся Колли и крепко стиснул его правую руку. Колли, который собирался разгружать багаж, от неожиданности отпрянул, чуть не упав.
— Здорово, — радостно выпалил Саймон. — Я помогу вам таскать вещи.
— Спасибо, сэр, я сам справлюсь.
— Давайте же, — не унимался Саймон. Схватив за ручку чемодан свиной кожи, он резко, как морковку из грядки, выдернул его из машины и плюхнул на землю. Колли отчаянно заверещал.
— Э, так не пойдёт! — прогремел властный голос. Откуда-то возникший мистер Квестинг поспешно затопал вниз по ступенькам. — Отойдите-ка, молодой человек, — повелительно произнёс он, оттирая Саймона от машины.
— С какой стати?
— С дорогими вещами так не обращаются, — высокомерно изрёк мистер Квестинг. — Вам бы уже следовало это знать. Такой багаж требует бережного обхождения. — Он вдруг подмигнул Дайкону. — Верно я говорю?
В следующий миг, увидев Гаунта, мистер Квестинг сдёрнул шляпу. Происшедшая с ним перемена была поразительна. Так преобразиться мог лишь опытный лицедей или — дешёвая марионетка в умелых руках уличного кукловода. Любезность, граничащая с заискиванием, выпирала у него из всех пор.
— Увы, не имею чести… — начал он.
— Мистер Квестинг, — представил его Дайкон.
— Это воистину великий день для нашего курорта, — с придыханием произнёс мистер Квестинг. — Настоящий праздник.
— Благодарю вас, — сдержанно сказал Гаунт, смерив его взглядом. — С вашего позволения, я хотел бы посмотрить на свои комнаты.
Он повернулся к миссис Клэр.
— Дайкон сказал, что вы просто с ног сбились, мадам, обустраивая моё жильё. Это очень любезно с вашей стороны. Я очень тронут, поверьте.
Дайкон не преминул заметить, насколько речь его, произнесённая с подкупающей искренностью, которой был славен Гаунт, пленила миссис Клэр. Она так и просияла.
— Я постараюсь не слишком обременить вас, — добавил Гаунт. И кивнул. — Да.
Последнее слово адресовалось уже мистеру Квестингу.
Выстроившись гуськом, они зашагали по веранде. Возглавлял шествие мистер Квестинг, почтительно державший шляпу в руке.
II
Сидя на краешке раскладной кровати в маленькой душной спальне, Барбара разглядывала платья. Какое из двух ей надеть на первый ужин? Оба одеяния уже знавали лучшие времена. Кружевное красное прислала пару лет назад из Индии её младшая тётка, которая судя по всему и сама покрасовалась в нём не один год. Барбара сама подогнала платье по фигуре, однако что-то напутала с плечами, которые теперь некрасиво пузырились именно в тех местах, где им следовало прилегать. Чтобы хоть немного скрасить впечатление, девушка пришила к одному плечу большой чёрный бант. Платье было длинное, и прежде она никогда его не надевала. Появись она в нём к ужину, Саймон наверняка отмочит какую-нибудь гадость. А что делать? Не надевать же короткий синий сарафан с грязно-жёлтым узором. Барбара, правда, расшила его мелкими ракушками и смастерила атласный поясок, но даже ей самой сарафан представлялся довольно страшненьким. Эх, была не была! Решительно стянув через голову лёгкое ситцевое платьице, Барбара облачилась в красное кружевное платье и посмотрела в почерневшее от времени зеркало. Нет, в этом наряде она всегда будет напоминать себе неведомую тётку Винни, которая два года назад начертала в сопроводительной записке: «Посылаю всякую ерунду. Надеюсь, красный цвет окажется к лицу малышке Ба». Окажется ли? Барбара с сомнением посмотрела в зеркало на своё неясное отражение. И вдруг, решившись, принялась сдирать с себя пропахшее нафталином одеяние.
— Барбара! — послышался нетерпеливый голос её матери. — Где ты, Ба?
— Иду!
Что ж, выхода нет, придётся натянуть сарафан.
Наконец запыхавшаяся и взмокшая Барбара оделась. Облачившись в чистый фартук, она молитвенно сцепила руки.
«О Боже, сделай так, чтобы ему здесь понравилось, — подумала она. — Пожалуйста, Господи, помоги мне».
III
— Неужели вы и впрямь сможете это вынести? — спросил Дайкон.
Гаунт возлежал на софе, вытянувшись во весь рост и закинув руки за голову.
— Смогу, — усмехнулся он. — Я вынесу все что угодно, не считая Квестинга. Этот субъект пусть держится от меня подальше.
— Я же вам говорил…
— Господи, ну что ты заладил как попугай: «говорил я вам!» Нужно было убедить меня! Быть понастойчивее. — Покосившись на Дайкона, актёр вдруг улыбнулся и добавил: — Ладно, не дуйся. В своё время мне пришлось немало попутешествовать, а это место до странности напоминает одну из бесчисленных ночлежек, в которых мне доводилось останавливаться. А там посмотрим — стерпится-слюбится. Единственная просьба — избавь меня от Квестинга, и я готов хоть в пещере жить.