Тримейн взял кубок из рук девушки и слегка повернул ее. Эннабел почувствовала более сильное головокружение, чем прежде.
– Прекрасно сидит на вас, и цвет подходит к вашим волосам и коже. – Тримейн слегка коснулся волос девушки и провел рукой по ее щеке. – Очень красивые волосы и кожа. Пока я не увидел ваш портрет, я считал, что все американские девушки тощие и в веснушках, особенно те, которые живут в южных колониях.
Откуда эти люди черпают такие сведения об американских женщинах? Представления Тримейна разозлили Эннабел. Она отодвинулась, мысленно чертыхнувшись, и решила, что для завершения образования лорду Шеффилду не мешало бы потратить пару столетий, чтобы узнать женщин, особенно американок. Она здесь не для того, чтобы учить его.
– Мы носим шляпы от солнца, – произнесла Эннабел. – Тримейн, мне кажется, мы не можем оставаться здесь дольше, хотя мне очень приятно беседовать с вами, ведь скоро, наверное, начнут съезжаться гости. Я слышала одну красивую сказку, будто бы какой-то человек по имени Фалькон разъезжает по стране и поднимает шум вокруг «хлебных законов»?
– «Поднимает шум»? – на лице Тримейна появилось, удивление. – Еще одно американское выражение, я полагаю. Мне оно нравится. Почему, черт возьми, вы думаете, что я в курсе таких романтических сплетен? Я землевладелец, у меня хватает дел поважнее и здесь, и в Лондоне, и в Кале, где расположены мои конторы. Фалькон? – он засмеялся. – Без сомнения, это какой-то самодовольный, обиженный властями мелкий арендатор, пытающийся возродить миф о рыцаре Черное Сердце.
– Это платье – точная копия того наряда, который рыцарь Черное Сердце подарил своей возлюбленной, когда они скрывались в лесу.
– Вы знаете эту историю? – Тримейн протянул руку и дотронулся до одной из ее сережек. – А эти прекрасные серьги – точная копия тех, что были украдены у жены члена парламента лорда Лансфорда на прошлой неделе.
Эннабел закрыла уши.
– О, боже! Украдены? В таком случае я не должна их носить. Боже, что мне делать? Украдены!
– Это вы украли их?
– Конечно, нет.
– Ну, тогда носите. Они вам идут гораздо больше, чем леди Лансфорд, можете мне поверить. Кстати, как они оказались у вас?
Эннабел все рассказала. Тримейн задумался.
– Хм. Значит, этот так называемый Фалькон находится в нашем графстве и разгуливает около Шеффилд Холла. Интересно. Итак, маленькая американская мышка, вы должны быть очень осторожны, когда выходите на прогулку или ездите верхом. Сдается мне, что Фалькон разглядел вас своими соколиными глазами и в любой момент может прийти за облюбованным лакомым кусочком.
– Из ваших слов я поняла, что все это просто сплетни!
– А разве в каждой сплетне нет доли правды? О, посмотрите вниз: уже съезжаются гости, мне нужно их встретить. Боже, как мне не хочется прерывать такую интересную беседу! Подарите мне первый танец и последний.
– Я проверю свою карту, – ответила Эннабел.
Она все еще не была уверена, разыгрывает ее этот человек насчет сережек или нет.
Ей бы очень не хотелось оказаться в Ньюгейтской тюрьме сразу после первого выхода в свет.
Глава 7
Ньютон Фенмор, брат Фелиции, приложил все усилия, чтобы полностью заполнить карту танцев Эннабел. Его первым представили, американской гостье, и он порядком надоел девушке.
Эннабел он совсем не понравился, и при первой же возможности она шепнула об этом Джереми.
– Джереми, ты должен спасти меня от этого человека! Он не дает мне проходу с того момента, как мы спустились сюда. А что я буду делать, когда начнутся танцы? Уверена, мне не удастся отделаться от него.
Джереми в строгом черном фраке, который придавал ему несколько официальный вид, улыбнулся кузине.
– Ты покорила не только Ньютона, но и всех потенциальных женихов в этом зале. – Он посмотрел на собрание почтенных вдов с их не слишком молоденькими подопечными, которые потягивали пунш и с пресыщенным выражением лица выискивали себе жертву. – Посмотри, какие суровые взгляды бросают на тебя наши свахи. Мисс Изабелла, надеюсь, вы понимаете, что молодой Ньютон является завидным женихом и уже вполне созрел для брака.
Эннабел энергично замахала веером и спряталась за спину своего кузена, увидев, что Ньютон Фенмор направляется к ней. Она уже не выносила его вида: этих кудрявых розоватых волос, которые по цвету почти не отличались от ноздрей и ушей, наметившегося животика и, вдобавок ко всему, слюнявого сюсюканья с ней, словно она была самым вкусным слоем торта, который Фенмор собирался проглотить.
– Он уже так созрел, что даже начал подгнивать. Почему бы ему не выбрать кого-нибудь из тех невезучих, засидевшихся девиц, выстроившихся в ряд за спинами своих мамочек?