— Что это за свет?
— Это души тех, кто осознал.
— А куда они исчезают?
— Мне трудно рассуждать об этом. Я всего лишь Страж. Знаю, что эти души получают второй шанс. Но идём дальше.
— Постой. Скажи, какова роль демонов здесь?
— Они играют свою роль не здесь, Леля, — усмехнулся Влад. — Они побуждают живых играть свои роли в мире, откуда ты пришла.
— Но что нужно Ле… — и Влад закрыл мне рот ладонью, не давая произнести имя демона вслух.
— Твоя сила ему нужна. Твоя душа — душа ведьмы.
Посёлок закончился, уступив место безжизненной равнине с фарфоровым лесом. Словно поздняя осень покрыла красками эту местность. Красно-бурая растительность, такая же бедная, как и на предыдущем ландшафте, вызывала уныние. И это поле также оказалось заполнено людьми. Зрелище, представшее перед глазами, вызывало ужас. Кто-то за кем-то гнался, кто-то кого-то тащил в сторону. Слышались крики ужаса, вопли, стоны боли, хруст ломающихся костей. Повсюду лилась красная кровь, заливая и без того багряную землю. Туман красного оттенка стелился по земле, рваными пятнами обволакивая ноги.
— Здесь находится пустыня убийц и самоубийц, — произнёс Влад. — Не бойся.
— Убийцы тоже продолжают заниматься здесь своим любимым делом? — я даже вздрогнула от ужаса.
— О нет! Они не занимаются. Они вынашивают свои планы, претворяют их в реальность, но не получают того удовлетворения, что получали при жизни.
— Продолжают мучить другие души? За что невинным такое?
— Все персонажи вокруг любой души лишь фантомы, взятые из её памяти!
— То есть происходящее мучает их? — я выдохнула с несказанным облегчением.
— Ты не представляешь, как сильно. Но это позволено только тем, у кого есть шанс. Тем, кто ещё сможет понять основные законы мироздания. Тогда они отправляются в физический мир, чтобы заново пройти уроки.
— Это как?
— Снова встать перед выбором убить, либо умереть в муках самому. Это зависит от того, насколько близко к гибели стоит душа.
— Разве души погибают?
— Конечно. Те, кто погружается во тьму, рано или поздно сливается с ней. Так было всегда!
— Те реки, — вспомнила я, — что высыхают, не добегая до Океана!
— Всё правильно, — кивнул Влад.
Он замолчал, глядя на то, как в центре поляны, окруженной серыми валунами молоденький парнишка мастерит удавку. Верёвка с трудом завязывалась в узел. Его руки тряслись. В конце концов, парень справился и просунул голову в петлю. Вторую закинул на ногу. Его глаза, в которых плескались беспомощность и страх, обратились на меня.
— А самоубийцы?
— Что самоубийцы?
— Что происходит с теми, кто убил сам себя?
— Как видишь они попадают в Пустыню, где убивают себя постоянно, помня и осознавая всю глупость происходящего, — он мрачно засмеялся. — Глупцы! Они думают, что своей смертью кому-то что-то докажут! Но такими способами Путь не меняется!
— Путь? Какой путь?
— Путь развития души человеческой!
Я смотрела на душу молодого парня. Парень задыхался. Изо рта текла пена. Самоубийца упал и через мгновение исчез, чтобы снова появиться с верёвкой в руках, превращая её в следующую петлю.
— Как можно ему помочь? — моё сердце рвалось на части.
— Он должен захотеть прожить свою жизнь заново, девочка. Он проживёт её здесь, мёртвым. Только испытания будут сложнее.
— Разве можно чувствовать страдания более сильно, чем чувствует человек при жизни?
— Здесь все чувства и эмоции усилятся троекратно. В этом счастье души, и в этом её страдание.
Тут я поняла, что совсем не спросила о жертвах злых людей. Тех, невинных, кого коснулись руки зверей, называющих себя людьми. Боль, страдания, слёзы. Неужели им не компенсируется ничего…
— А что происходит с теми, кого убивают?
— Все то же самое, что и с другими. Смерть — это запланированный переход души для дальнейшего роста. Тело — это одежда. Износилась одежда — поменяешь на новую.
— Но тогда получается, что убийца не имеет выбора? Если он должен завершить путь человека?
— Выбор есть всегда. Не этот убийца, так другой. Или случайность завершит путь того, кому пришло время.
— Случайность?
— А как по твоему происходят вещи, которые люди называют авариями, болезнями, катастрофами. Ты это понимаешь?
— Ммм… Я стараюсь, — несуразно промычала я, пытаясь разобраться в новых знаниях.
Вокруг всё менялась. Красно-бурые тона сменились на блёкло-зелёные. Это было поле, которое выглядело гораздо светлее и теплее мест, где мы уже побывали. Перед нами замаячило новое поселение.