От напряжения и внутреннего возбуждения Табеа начал бить озноб.
Здесь, в подвале, маг наверняка вершил свои тайные дела. Если бы он спустился распить бутылочку, то не стал бы бубнить таким тоном и, кроме того, она слышала бы его шаги. Однако голос звучал ровно и исходил из одного места, как будто его обладатель стоял или сидел. И вообще обычной работой в подвалах не занимаются, время просто так там не проводят; подвалы созданы для сокрытия тайн, для свершения мистических действий, не предназначенных для посторонних глаз.
В следующее мгновение раздался шорох, и Табеа, отпрянув от двери, вскочила на ноги. От резкого движения пламя свечи заколебалось и едва не потухло.
На воровку, взгромоздясь на стопку бумаг, взирало маленькое зеленое существо. Затем оно пискнуло и прыснуло в темноту, рассыпав листки.
Табеа одними глазами проследила за его исчезновением, не пытаясь бежать. Пламя свечи колебалось — на стенах и на полу бешено плясали тени. Девочка боялась двигаться, понимая, что в этой безумной пляске меняющихся форм она может споткнуться или налететь на какой-нибудь предмет.
Более того, свеча могла погаснуть, а чародей вынырнуть из подвала, прежде чем Табеа успеет снова зажечь ее. Девочка стояла у дверей в подземелье, прикрывая свечу ладошкой, до тех пор пока пламя не стало гореть ровнее. Со времени исчезновения звереныша, а может быть, и бесенка прошлого довольно много времени.
Наконец она повернулась к двери и, затаив дыхание, прислушалась.
Полоска света под дверью теперь приняла очертание буквы «L». Дверь не была заперта, и Табеа, вскакивая, задела ее, приоткрыв чуть-чуть шире.
Девочка понимала, что из дома, пока это еще возможно, надо смываться, но искушение сказалось слишком велико. Сил отказаться от возможности увидеть чародея за работой не было.
«Кто знает, — думала Табеа, — может быть, и я могла бы стать чародеем, сложись моя судьба несколько иначе. Не исключено, и у меня есть талант к магии. Кто знает?»
Конечно, она понимала, что знать это может любой дипломированный чародей, но ей ни разу не представилась возможность спросить.
Или ей просто не хватило смелости сделать это?
Такая нелепая мысль заставила ее фыркнуть. Неужели она, Табеа Воровка (эту кличку она придумала себе в прошлом году), многообещающая карманница и одаренная домушница, сумевшая забраться в жилье чародея, побоялась бы задать вопрос представителю магической профессии?
Впрочем, время для этого упущено. Ей уже пятнадцать, а никто не возьмет ученика, которому больше тринадцати.
Если бы семья захотела помочь, когда ей исполнилось двенадцать, если бы отчим согласился замолвить за нее словечко...
Но этого не случилось. А когда Табеа к нему обращалась, он отказывался, отговариваясь занятостью, либо бывал пьяным в дым. Десятки раз он обещал заняться этим позже и обязательно устроить ее жизнь, но так ничего и не сделал. Мать — тоже дрянь порядочная — вечно возилась со своими двойняшками; а когда те, по счастью, одновременно засыпали, она уже настолько изматывалась, что могла заниматься лишь самыми неотложными делами. Табеа в ее глазах была большой девочкой и могла сама о себе позаботиться. Мать иногда помогала детям заниматься азбукой и цифирью, но из дома не выходила, опасаясь, что двойняшки продерут глаза и начнут орать.
Когда Табеа исполнилось тринадцать, только старый Клурос принял в ней участие. Это не было официальным ученичеством — в Этшаре не имелось гильдии воров и взломщиков, но даже такое ремесло лучше, чем ничего.
Во всяком случае, лучше борделя в Солдатском Городке.
Кроме того, Табеа знала, что ее внешность и обаяние не обеспечат ей успех в борделе. В присутствии незнакомых людей она всегда чувствовала себя крайне стесненно. Все могло закончиться тем, что, не найдя клиента, она ночевала бы на Поле у Пристенной Улицы. Наверное, ей давно следовало убежать из дома, подобно старшему брату Танду. Но у Табеа просто не хватило мужества.
Итак, она стала воровкой. И это занятие подходило для нее как нельзя лучше. С самого детства девочка научилась оставаться в тени, стараясь не попадаться на глаза раздраженной матери и избегая встреч с вечно пьяным и злющим отчимом.
Во всяком случае, она не пропала без вести, как пропали Танд и отец. Воровство давало ей пищу, после того как это отказался делать отчим. Тенниа попрошайничала на Рынке у Больших Ворот, Тесса подозрительно много времени проводила в Солдатском Городке, Табеа же в целом существовала совсем неплохо. Два года воровства преподнесли ей несколько весьма приятных подарков.