Она не поняла смысл слова, употребленного мужчиной. Но он говорил о чем-то, необходимом каждому чародею. Странно, что она никогда не слышала ничего подобного. Наверное, это один из секретов Гильдии Чародеев, знать который имели право только посвященные. Возможно, она столкнулась с одной из их самых сакральных тайн.
Обладание таким секретом может оказаться весьма и весьма полезным. Шантажировать чародея Табеа, конечно же, не осмелится, но не исключено, что на тайну найдется покупатель.
А может, она сама сумеет повторить заклинание и изготовит эту вещь для себя.
Не исключено, что она таким образом без всяких учителей станет чародейкой, и об этом никто не узнает. Если бы ей удалось овладеть магией...
Девочка обратилась в слух.
Глава 3
Сараи немного нервничала, окидывая взглядом Палату Справедливости.
Она сидела слева от отца, совсем рядом с подиумом. За ее спиной находился красный бархатный занавес с печатью Верховного Правителя, вытканной чистым золотом. Палата была узкой и длинной с наклонным полом, чтобы арестанты и просители смотрели на Министра Справедливости снизу вверх, как на нисходящее с небес божество. Архитектор оказался мастером своего дела, и снизу заметить покатость было практически невозможно.
Дворец Правителя от подвала до крыши полнился подобными хитростями. В Палате Большого Совета, находящейся под Большим Залом Правителя, двери были скрыты от глаз, что создавало атмосферу особой секретности и доверительности. Однако в стенах помещения имелись потайные отверстия, через которые можно было и подсматривать, и подслушивать. Да и Большой Зал Правителя сознательно разместили под огромным куполом, чтобы поражать воображение просителей. Любая комната дворца служила памятником изобретательности строителей, и Палата Справедливости исключением не являлась.
Архитекторы, правда, не учли, что наклонный пол вынуждал Министра — отца Сараи (а в данный момент и ее) постоянно смотреть вниз. Возможно, они подумали об этом, но не стали принимать во внимание такую мелочь или даже решили, что взгляд сверху вниз лишь утвердит уверенность Министра в своем величии.
Сараи ничего не могла сказать об отце, но сама она панически боялась упасть. Ей казалась, что она вот-вот соскользнет со своего кресла и покатится вниз по твердому мраморному полу к разношерстному сборищу бродяг, воров и иных негодяев, ожидающих в дальнем конце зала решения своей участи.
На всякий случай Сараи покрепче вцепилась в золоченые подлокотники кресла.
Сегодня ей впервые позволили наблюдать за работой отца, и она боялась сказать или сотворить нечто такое, что может поставить Министра в неловкое положение. Подобными опасениями она объясняла свою нервозность. Сараи прекрасно понимала, что все это глупость: покатость пола очень мала, и никакого риска свалиться с кресла нет. Ей десятки раз приходилось бывать в этом зале, и она ни разу даже не поскользнулась. Однако тревога не проходила.
«Надо меньше обращать внимание на помещение и больше на то, что в этом помещении происходит, — думала Сараи. — Тогда и глупости в голову не полезут».
— ...не в силах уразуметь, Лорд Калтон, как вы можете ставить слово этой... этой деревенщины выше слова вашего кузена в третьей степени! — произнес хорошо отрепетированным тоном искреннего возмущения Бардек — младший сын Беллрена, Лорда Охотника.
— Я, однако, в силах уразуметь это, — сухо ответил Лорд Калтон. — Поскольку придворный теург утверждает, что вы совершили именно то, в чем вас обвиняет эта добрая женщина.
Бардек бросил короткий, злобный взгляд на Окко. Маг ответил ему равнодушным взором, не переставая выводить длиннющим указательным пальцем круги на крышке стоящего рядом с ним Стола Улик. Белая бархатная мантия болталась на нем как на вешалке, из широкого рукава высовывалась костлявая старческая рука, но, несмотря на это, сидящий Окно выглядел куда более грозным, нежели выпрямившийся во весь рост юный и мускулистый Бардек.
— Насколько я понял, — продолжал отец Сараи, — вы решили не заявлять о наличии смягчающих обстоятельств. Итак, вы уверены, что не желаете обратиться к милосердию Верховного Правителя?
— Нет, Лорд Калтон. Категорически нет. Я не виновен! — стоял на своем Бардек. — За мной нет никакой вины, и мне лишь остается предположить, что кто-то из моих недругов подговорил эту женщину выдвинуть против меня абсурдные обвинения, а некие злые силы вынудили нашего достойного Лорда Окко им уверовать...