Ван Гэ объяснил:
— В письме я действительно писал, что собираюсь выполнить уговор до осенних холодов. Только я собирался всего-навсего купить плавни в уезде Тайху. Это я и имел в виду.
— А где доказательства? — спросил судья. — Ведь Хун Гун исчез.
— Я слышал, что он сейчас как будто живет в Сюаньчэне. Можно за ним послать, и все прояснится, — ответил Ван.
Понимая, что иначе дело не решить, судья направил бумагу в область Нинго, а до получения ответа всех четверых заключил под стражу. Через несколько дней доставили под конвоем Хун Гуна в столицу. Лю Цину (а он до сих пор находился на свободе) удалось подкупить стражников, и те заранее во всех подробностях объяснили Хуну об обвинениях, которые выдвинули братья против Вана. Хун сразу понял, что обвинения не страшные, поэтому шел в суд смело. В ответе судье он рассказал, как он в свое время написал братьям рекомендательное письмо, в котором приглашал Вана в гости, чтобы тот сам мог посмотреть заозерные плавни. Хун объяснил подоплеку всей истории и причину недовольства братьев — им, как видно, мало заплатили в поместье Вана. Хун не преминул напомнить случай с шелком, что он хотел подарить братьям, но они отказались. Выплыл еще случай с ответным письмом Ван Гэ: братья спрятали его у себя и не передали Хуну. Затаив злобу, они в конце концов осуществили свой черный замысел — оклеветали ни в чем не повинного человека. Записав показания Хуна, судья велел привести из темницы Вана с сыном и братьев Чэн.
Когда Хун повторил свои показания, братья ничего не могли сказать в оправдание. Ван Гэ, давая свой ответ, сообщил о чиновнике Хэ Нэне из уезда, который, остановив свой отряд на полдороге, послал начальству клеветническую бумагу, где писал, что Ван будто бы оказал ему сопротивление. Понятно, что правитель области сильно разгневался. Судья задавал новые и новые вопросы, но все показания сходились. Судья, стремясь поскорее закончить дело, вынес такой приговор:
«В результате расследования установлено, что обвиняемый Ван Гэ, известный всем как отважный воин, совершать мятеж не собирался. Суть дела состоит в том, что братья Чэн, движимые злобой и завистью, исказили содержание письма. Из-за лживого донесения временного начальника уезда Хэ были подняты государевы войска, в чем, как выяснено ныне, Ван Гэ был совсем неповинен.
Тем не менее обвиняемый Ван, отказавшись сдаться и объяснить причины волнений, собрал вокруг себя шайку разбойного люда, убил чиновника Го Цзэ, а с ним несколько государевых солдат. Сей тяжкий проступок искупить невозможно. Впоследствии Ван Гэ решил прийти с повинной, а это свидетельствует о том, что он не хотел оказывать сопротивление. Надобно сказать, что в мятежных действиях участие принимал не один Ван Гэ, но много людей, которые разбежались, а имен их подсудимый не помнит. В одном из докладов уезда названо имя Лю Цина, коего мы распорядились искать и наказать, ибо преступник не должен ускользнуть из сети правосудия.
Мы затрудняемся утверждать, знал ли сын Вана о делах своего родителя. Из показаний, данных им в Увэйском уезде, следует, что Шисюн не помогал мятежникам, а посему, приняв его челобитную к сведению, возможно смягчить ему наказание. Постановляем бить Шисюна батогами и сослать на поселение за две тысячи ли. Ван Гэ, согласно закону, предать казни через четвертование, а голову выставить напоказ толпе. Исполнить незамедлительно!
Братьев Чэн по прозванию Барс и Тигр за облыжную жалобу бить батогами и сослать за тысячу ли. Суд над злодеем Лю Цином следует произвести, когда он будет схвачен. Хун Гуна за отсутствием вины отпустить. Временного начальника уезда Хэ Нэна за нерадивость, проявленную при поимке преступников, снять с должности и вычеркнуть из списка чиновников».
Отчет о суде был доложен государю, который утвердил приговор. Лю Цин, узнав новости, послал в тюрьму весточку, в которой советовал Ван Гэ принять яд, что тот и сделал. Он умер так, как говорилось в песенке, которую пели ребятишки у стен Сусуна. Помните? В ней были слова о красотке по фамилии Ван, которые намекали на Ван Гэ. В песенке говорилось о лодке, которую она украла.
Так получилось и с Ваном — ведь он, как известно, отнял суда у торговцев. В песенке были и слова о чарке вина, в которой не будет пользы. Ван Гэ принял яд, выпив его с подогретым вином.
Издревле говорилось, что детская песнь есть знак радости или горя, так как его вещает Зачарованная Звезда, принявшая облик ребенка. Ван Гэ, как мы знаем, не совершил больших злодеяний, однако то, что он сделал, сильно напугало власти, и они вынуждены были послать против него солдат.
Надо сказать, что история Ван Гэ вызвала волнения в других уездах и волостях, весть о чем, достигнув стольного града, весьма опечалила Сына Неба. Значит, как видим, не случайно появилась детская песенка, которая таила в себе предзнаменование.
Впрочем, оставим пустые разговоры и лучше расскажем, что случилось после смерти Ван Гэ, которого четвертовали в присутствии чиновников из следственного приказа, а голову выставили перед городскими воротами.
Верному Лю Цину ночью удалось выкрасть голову и спрятать останки хозяина, а потом он их захоронил в десяти ли от северных ворот города. На следующий день он рассказал Третьему Дуну, где находится прах, после чего отправился с повинной в следственный приказ. Лю Цин взял на себя вину за содеянные убийства и сознался в том, что он выкрал останки своего господина. Экзекуторы устроили ему жестокую пытку, желая выведать место захоронения, однако Лю Цин ничего не сказал. В ту же ночь он, не перенеся мучений, скончался в темнице. Впоследствии ему сложили стихи с похвалою:
Со смертью Лю Цина в следственном приказе посчитали дело Вана законченным, а Ван Шисюна и братьев Чэн отправили в ссылку. Братья Дун, оставшиеся на воле, использовали разные ловкие ходы, подкупили экзекуторов, потому во время наказания Ван Шисюн не особенно страдал. А вот Чэнам — Барсу и Тигру — досталось крепко. Да и во время пути они испытали много мучений, от которых Чэн Барс в конце концов заболел и умер, так что брат отправился в ссылку один. Потом он куда-то пропал, а куда — никому не известно. Что до Шисюна, то в дороге подкупленные конвоиры не придирались к нему без меры, а через триста-четыреста ли и вовсе отпустили его на волю, получив от Дунов кругленькую сумму. С тех пор Ван Шисюн скрывался на озерах и реках, обучая людей боевому искусству или занимаясь продажей снадобий. Но о нем мы пока рассказывать не будем.
Вернемся к Дунам. Забрав деньги, которые оставил им Ван, они отправились в Гусу на поиски Гуна и маленького внука Ван Гэ, после чего у рыбаков Тайху они разыскали других людей из семьи Ван. Три воина, переодевшись слугами, направились вместе с родней Вана в Суйаньский уезд под Яньчжоу, где жил старший брат Ван Шичжун. Узнав о случившемся, тот, понятно, весьма опечалился. Он оставил родственников брата под своим кровом, а Гун вместе с братьями Дун поселился неподалеку от поместья. Местные власти боялись тронуть их даже пальцем, так как они находились под защитой всесильного Ван Шичжуна.
Прошло полгода. О деле Вана стали постепенно забывать. Ван Шичжун велел Гуну и братьям Дун ехать в Конопляный Склон и узнать, что творится с прежним хозяйством. Оказалось, что там, как и раньше, добывают уголь, плавят железо, а всем хозяйством, которое когда-то принадлежало Ван Гэ, распоряжается теперь Цянь по прозвищу Четыре Двойки. Однако рыбаки с озера Небесная Пустошь подчиниться ему отказались.