— Я думаю, подвиги ваших родственников слегка преувеличены. — Керц не стушевался. Чем разжег ещё большее пламя в моём драконе. Мне на секунду показалось, что Герман стал горячим. Я словно к радиатору прислонялась, можно было обжечься.
— Смеете сомневаться?
Я кожей ощущала напряжение во взглядах собеседников, обстановка накалялась. Казалось, сейчас Герман снова вспыхнет, как тогда, в столовой, и я прижалась к нему плотнее, слегка погладив по руке, чтобы этого не допустить.
Герман поднял на меня глаза, и я отчётливо увидела, как его зрачки меняют форму, чётко вытягиваясь в полоску, становясь похожими на змеиные, а радужка глаза вспыхивает золотым цветом. Завораживающее зрелище. Я почувствовала волнение, и вдруг пришло чёткое осознание того, что жених не просто сдерживается, он на грани. Усталость, злость, раздражение, все эти эмоции принадлежали не мне, я удивлённо распахнула глаза, а поток эмоций продолжал заполнять сознание. Я поняла, что мой жених имеет только одно желание, остаться со мной наедине. Щемящая нежность, идущая от мужчины, заставила улыбнуться. Приятно, что наша симпатия взаимна, я немного сомневалась. Сейчас сомнения стали сходить на нет.
— Вальдемар, я думаю, наказание вашего внука должно быть равным его преступлению. — Герман говорил холодно. Тон, которым он сейчас разговаривал, не терпел возражений, слова падали как камни, придавливая своей тяжестью собеседника.
Вальдемар поморщился, но больше ничем своего недовольства не показал.
— У меня есть для вас выбор. Либо позорное отчисление, либо…
— Мы выбираем второй вариант. — Сказал старший Керц не задумываясь, нервно отхлебнул чай, мне даже показалось, что под взглядом Германа он едва не подавился этим напитком.
— Но вы даже не дослушали.
— Неважно, для нашей семьи главное репутация, вы должны понимать, что никакое наказание не идёт в сравнение с отчислением. Даже если вы пошлете его мыть конюшни, наш титул это не отменит.
Лицо парня, до этого момента молчавшего, показательно вытянулось, он явно не был согласен с доводами своего родственника. Крис же пакостно ухмыльнулась, словно всё происходящее приносило ей удовольствие. Воистину, некоторые люди неисправимы. Герман довольно улыбнулся, словно ожидал такой поворот событий, я почувствовала, как его напряжённое тело расслабляется.
— Ваше решение значительно упрощает дело. Отныне Родион Керц будет иметь для всех неказистую внешность, я бы даже сказал уродливую. Пока хотя бы одна девушка не возляжет с ним добровольно, заклятие не спадёт.
— Какого чёрта! Я не согласен! Отчисляйте!
— Заткнись, щенок. — Старший Керц остался невозмутим.
Я кожей ощутила ненависть, шедшую от мужчины. Но внешне Вальдемар остался невозмутим.
— Что ж, спасибо за ваше… кхм, великодушие. Встретимся с вами в суде на обжаловании вашего наказания. Даже для ректора академии то, что вы предлагаете, недопустимо.
— Возможно. — Не стал отнекиваться мой жених. — Однако, когда Родион выйдет из моего кабинета, его внешность изменится, и отменить вы этого не сможете. Этот урок он должен запомнить. Никто не смеет причинять боль женщинам моей семьи. На этом у меня всё.
Герман полностью переключил своё внимание на меня, крепко обнял и, склонившись к ушку, шепнул несколько комплиментов. Настроение начало стремительно подниматься.
Керц ещё некоторое сверлил нас взглядом, но потом вместе со своими красными от злости спутниками удалился из кабинета, громко хлопнул дверью.
— Жёстко ты с ними, они нас теперь возненавидят.
— Не без этого, наверное мне стоило просто их сжечь, как я изначально планировал. Но я подумал тебе это не понравилось бы.
— Ты прав. Герман, твои зрачки. — Я не знала, можно ли на такое указывать и опустила глаза вниз на наши сцепленые руки. Пока длился разговор, мы так друг друга и не отпустили.
— Ничего, я просто немного разозлился. Наглость некоторых не знает границ.
— Я понимаю.
— Может сходим на свидание?
— Давай.
Все-таки Герман умеет удивлять своими предложениями. После моих слов его зрачки вновь стали нормальными. Услышав мой ответ, он крепко меня обнял, едва не упав с кресла. Мы немного посмеялись.
— Куда пойдём?
— Это будет сюрприз, а сейчас тебе пора бежать на пары.
— Да… — Я с тоской посмотрела на накрытый столик. — Жаль, чая попить так и не удалась.
Герман нахмурился.
— Чай уже остыл, дай мне секунду. — Он поцеловал меня в макушку и вышел из кабинета.
Через несколько минут Герман вошёл в кабинет с подносом, на котором красовался уже другой чайник и чашки, а ещё тарелка с обалденно пахнущими пирожками. Желудок заурчал. Мужчина улыбнулся и поставил поднос передо мной.