Да! Как она и думала, там, на соседнем столе, находился сувенир, одна из точных копии кинжалов профессора. Хотя он не был сделан из стали, а представлял собой покрытое драгоценными камнями золото, он был настолько же смертельным, как реальная вещь.
– Так, какого возраста – зеркало? – спросила она, изобразив саму наивность, смотрите, «я не самая яркая луковица в коробке».
Он двинулся снова. Плавно, как хорошее мускулистое животное. Через несколько шагов он подойдет к столу. Она передвинулась вправо.
Казалось, что мгновение он обдумывал, ответить ли на вопрос, тогда он пожал плечами.
– Вы, скорее всего, отнесли бы его к началу каменного века.
Джесси затаила дыхание и на самое краткое мгновение, она забыла об опасности. Начало каменного века? Он шутит?
Конечно же, это шутка. Это должна быть шутка! Это точно было невозможно. Самые ранние формы письма, клинообразного знака и иероглифов, появились в период с середины до конца четвертого столетия д.н.э.! А те гравюры на зеркале были некоторым видом письма.
– Ха, ха. Я не настолько глупа.
Хорошо, она сглупила, конечно, сегодня она вела себя как полная дура, хотя обычно она не была ею. Обычно она могла перенести только одну или две глупости, не этот всеобъемлющий идиотизм.
– Тогда оно датируется 10000 лет д.н.э., – насмехалась она, поскольку она продвинулась еще на несколько дюймов. Он заметил то, что она делала? Если и так, то он никак не показал этого.
– Да, это действительно так, – он сделал еще шаг вперед.
Она подумывала закричать, но она была почти уверена, что в южном крыле этим поздним вечером больше никого не было, и подозревала, что более мудрым будет сохранить силы для защиты.
– Хорошо, я на минуту соглашусь с этим, – сказала она, медленно передвигаясь. Еще немножко. Удерживай его разговором. Сможет она сделать прыжок?
– Вы утверждаете, что рамка – начала каменного века. Правильно? А символы были добавлены позже, и зеркало, вставлено в прошлом столетии или около того.
– Нет. Все части вместе, относятся к началу каменного века.
Ее челюсть отвисла. Она захлопнула рот, но он открылся снова. Она вглядывалась в его лицо, и не обнаружила никакого признака шутки.
– Невозможно! Символы по краю, и это – стеклянное зеркало!
Он мягко засмеялся.
– Не факт. Ничто из Темных артефактов никогда не было тем, чем оно казалось.
– Один из Темных артефактов? – отозвалась она безучастным эхом. – Я не знакома с этой классификацией.
Она повернулась так, чтобы ее пальцы дотянулись до лезвия, делая мысленный отсчет: пять... четыре... три...
– Это обозначает реликвии, которые лишь немногие когда-либо увидят или доживут, чтобы рассказать о них. Древний артефакт созданный самыми Темными среди Туата Де Данаан, – он сделал паузу. – Не волнуйтесь, Джессика С. Джеймс…
О, Боже, он знал ее имя. Как он узнал его?
– ...я сделаю это быстро. Вы едва почувствуете это. – Его улыбка была ужасающе нежна.
– Вот дерьмо! – Она прыгнула за кинжалом, он прыгнул одновременно с ней.
В момент опасности для жизни, Джесси соблюдала почти безмятежную, невероятную отрешенность, события происходили как в замедленной съемке, хотя каждый знал, что события развивались со стремительностью скоростного поезда.
Она отмечала каждую деталь его выпада, как будто это разворачивалось в стоп-кадрах: его ноги согнулись, тело подтянулось, одну руку он опустил в карман, достал тонкий обернутый кожей провод, она даже заметила, как напряглось его лицо, глаза стали холодными и горели ужасным неестественным сексуальным волнением.
Хотя ее сердце гремело, и дыхание стало быстрым и разъяренно удушающим, ее ноги сами несли ее, и лишь несколько шагов отделяли ее от спасения.
Его губы насмешливо изогнулись, и в этом оскале она внезапно увидела абсолютную уверенность, что, даже если бы она сумела вооружиться маленьким кинжалом, это не имело бы значения. Его улыбка предвещала смерть. Он делал это прежде. Много, много раз. И он был способен на это. Она понятия не имела, как узнала об этом, только она знала.
Когда он начал приближаться к ней, прижавшейся к книжным полкам за столом, обертывая концы кожаного провода вокруг своих рук, маленькая серебристая вспышка попалась ей на глаза.
Из зеркала!
Она не могла бы справиться с ним физически, но так получилось, что она стояла между ним и тем, что он хотел!
А то, что он хотел, было очень хрупким.
Она фактически упала на стол, отпихнув в сторону кинжал, и вместо него схватив в руку основательно тяжелую оловянную лампу, стоящую рядом. Затем с головокружительной скоростью она обернулась, чтобы оказаться лицом к нему, удерживая напротив старинного зеркала лампу, как бейсбольную биту.
– Немедленно остановитесь!
Он остановился настолько резко, что это говорило о том, сколько смертельной мощи было под этим костюмом. Его лицо отразило тот факт, что она была бы мертва, если бы он достал ее.
– Сделаете еще один шаг, и я разобью зеркало к чертям собачьим. – Она угрожающе размахивала лампой.
Кто-то резко вдохнул позади нее? Сопровождая бормотания проклятиями?
Невозможно!
Она не осмелилась повернуться. Не осмелилась отвести глаз от нападавшего даже на секунду. Не осмеливалась показать свой страх, который пробовал вырваться рыданиями из ее горла.
Его пристальный взгляд переместился за ее плечо, глаза вспыхнули, и снова его пристальный взгляд сосредоточился на ней.
– Нет, Вы не сможете. Вы храните историю. Вы не разрушите его. Эта вещь бесценна. И столь же древняя, как я рассказывал Вам. Это действительно единственный и самый важный артефакт, который когда-либо видел археолог. Оно разоблачает тысячи лет вашей так называемой «истории». Подумайте об эффекте, который оно могло вызвать в вашем мире.
– Для меня? Ну и дела, какой мне от этого прок, если я буду мертва. Назад, прочь, мистер, если Вы хотите получить его в целости. А я думаю, что хотите. Я думаю, что Вам не нужно, чтобы оно разбилось.
Если он соберется убить ее, она разобьет зеркало на маленькие серебристые кусочки независимо от того, что историк в ней яростно возражал такому кощунству. Если она умрет, то заберет собой то, что он хочет. Если она будет мертва, ей Богу, он будет несчастным тоже.
Он сжал челюсти. Его пристальный взгляд скользил между нею и зеркалом и снова назад. Он обдумывал, какие предпринять шаги.
– Не делайте этого, – предупредила она, – я говорю серьезно.
Она сильнее сжала лампу, готовясь ударить зеркало, если он сделает неправильное движение. Если не осталось бы другой возможности, они боролись бы на осколках стекла, он бы поскользнулся, порезался бы, и умер от кровотечения.
– Тупик, – бормотал он. – Интересно. В Вас больше силы воли, чем я думал.
– Если Вы хотите жить, девушка, – сказал глубокий, богатый голос с акцентом позади нее, – лучше всего вызывать меня сейчас.
Все ее тело пробрала дрожь, и пушок волос на затылке встал дыбом. Точно так же, как в пятницу, комната стала внезапно... неправильной. Не совсем той формы и размера, как это должно было быть. Как будто открылась дверь, которая по всем законам физики не имела возможности быть внезапно открытой, искажая все известные измерения ее мира.
– Убирайтесь в ад, – ее противник сник, его пристальный взгляд был направлен за ее плечо, – или я сам разобью его.
Темный, дразнящий смех прокатился позади нее. Она снова задрожала.
– Вы не посмеете и Вам хорошо это известно. Поэтому же Вы срочно не избавились от нее. Лука дал Вам точные инструкции. Вернуть его невредимым, не так ли? Сама возможность того, что зеркало может быть разрушено, леденит вашу кровь. Вы знаете то, что он сделал бы с Вами. Вы молили бы о смерти.