— Она обманула меня…
— Кто «она»? — поинтересовался Миша.
— Колдунья с Тёмных болот.
— Кто? — разом спросили Таня и Миша.
— Что же, я расскажу вам эту историю…
Тут Миша взглянул на свою сестру, и обнаружил, что на её щеках появляются всё новые и новые морщины. И тогда он обратился к ведьме:
— Мы бы с удовольствием вас послушали, но, понимаете, у нас нет времени. Наступит ночь, и моя сестра станет монстром…
При этих словах Таня всхлипнула, сжалась, а Миша продолжал:
— Так что, если вы можете нам помочь, так помогите прямо сейчас, а потом расскажите свою историю.
— Хорошо, — кивнула ведьма. — Пойдёмте за мною. А по дороге я как раз всё вам расскажу.
Она окончательно поднялась из гроба, и, издавая громкий скрип, с неожиданным проворством подошла к стене, там подобрала некую тёмную ткань, и молвила:
— Это нам пригодится.
Затем ведьма направилась к противоположной стене, выбрала одну из мерцающих рун, склонилась к ней, и стала шептать что-то. Руна померкла, а на её месте в стене открылся проход. Видна стала винтовая, ведущая вверх лестница.
— Поёдемте, — молвила ведьма.
Таня и Миша поспешили за ней. Они быстро поднимались, почти бежали по лестнице, а ведьма рассказывала им свою историю:
— Прежде у меня были хоромы, внутри холма…
— Того самого холма, у которого стоит дом, купленный нами, — вымолвил Миша.
— Возможно, но в те времена, когда я жила, никого дома там не было. Зато внутри холма сияли роскошным убранством залы. Я была доброй феей тех мест, целительницей и знахаркой. Мне рады были служить не только люди, но и духи земли, воздуха и огня. Я щедро одаривала своих преданных слуг здоровьем, магической силой и богатством. Я так привыкла жить в мире и благоденствии, что уже забыла и думать о врагах. А враги были. Точнее — врагиня: ведьма с Тёмных болот.
— Никогда о таких болотах не слышал, — признался Миша.
— Должно быть, теперь они уже пересохли. А прежде Тёмные болота занимали очень большую площадь. И тот, кто попадал в трясину, навсегда становился рабом Болотной Ведьмы. Но жизнь в болотах наскучила ей, и она позарилась на мой холм, и прилегающие к нему земли. И однажды она пришла ко мне в обличии бедной старушки. Вся с ног до головы была она закутана в тряпьё, она тряслась, она медленно приближалась к моему трону. Вид её вызывал только жалость. Я сказала ей: «Должно быть, вы устали с дороги. У меня в гостях вы можете отдохнуть, а также поесть и попить, сколько вам будет угодно». Старуха отвечала мне: «Ах, доченька, спасибо тебе за заботу. Ты меня угощаешь, угощу и я тебя. Вот, отведай-ка яблочка. Второго такого вкусного на всём белом свете не сыщешь…» И она протянула мне дивное, наливное яблоко. Не ожидая подвоха, я откусила. Яблоко действительно оказалось очень вкусным, и я его съела. А когда съела, то поняла, что не могу больше двигаться. Тогда ведьма скинула с себя покрывало, и я увидела её мерзкое обличье. Она положила свою шершавую ладонь на мой лоб, и тогда приняла мой облик. Ну а я попала в её прежнее тело. Бессильная, рухнула я на пол. Она уселась на мой трон, и сказала: «Теперь я молода и красива. А мои рабы уже вторглись в твои владенья. Они побивают твоих слуг. И твои слуги либо станут служить мне, либо будут испытывать страшные мученья…»
Тут Миша вспомнил искажённые страданием лики, которые выступали из колонн, внутри холма, и сказал:
— Они предпочли мучиться, чем служить ей.
— Бедные мои, верные слуги, — жалостливо вздохнула Фея (и именно как добрую Фею, а не как ведьму воспринимали её отныне ребята), а затем она закончила свою историю. — …Итак, я без сил лежала перед троном, а ведьма потешалась надо мной. И я чувствовала, как ужасом наполняется моя земля, как призрачные слуги ведьмы входят в деревья, заполоняют старое кладбище… А она говорила: «Отныне этот холм и прилегающие к нему леса — прокляты. Там, где раньше были свет и радость, теперь будут тьма и ужас. Там, где раньше была красота, теперь поселится уродство. Ну а ты будешь спать в каменном гробу, глубоко под землей. И только если девственная кровь падёт на твои губы, сможешь ты проснуться. Но этого никогда — слышишь! — никогда не произойдёт…» Через некоторое время её ужасные слуги подхватили моё дряхлое тело и понесли вниз, по этой вот лестнице. Я притворилась, что уже без чувств, но на самом деле кое какие силы у меня ещё оставались, и я намеривалась ими воспользоваться. Когда меня положили в гроб, и удалились, я попыталась поднять крышку. Но крышка была слишком тяжёлой, а я слишком ослабла. Я смогла лишь немного отодвинуть её, а потом погрузилась в колдовской сон, который продолжался, наверное, очень-очень долго…