Мне стало зябко. Показалось, что в комнате потянуло спертым, сырым и смрадным воздухом склепа. Как будто сюда просочился тухлый запах подозрительной операции. Я опять чихнула, сняла босую ногу с колена и сунула ее в тапок. Теплее не стало. Мурашки по коже продолжали бегать. По полу дуло холодом и сыростью. Я встала и попыталась плотнее прикрыть дверь балкона. Сквозняк не уменьшился, дуло по-прежнему. БГ демонстративно замолчал и неодобрительно взирал на мои манипуляции. Как только я, смирившись, вновь уселась в кресло, постепенно, но неумолимо все больше превращавшееся для меня в зубоврачебное, или даже пыточное, он продолжал:
– Когда наш отдел отправили в стратегический резерв (так он предпочитает называть тот пинок под зад, которым нас наградили за старательную службу), так же поступили и с соседним отделом. Раньше мне всегда казалось, что они занимаются какой-то ерундой, притом несуществующей ерундой. Но теперь и наша деятельность стала, можно сказать, призрачной. – Он невесело засмеялся.
– Я обратил внимание на то, что они тоже, лишившись и крыши, и финансирования, сохранили некое подобие структуры. Это вызвало мое уважение. Я стал иногда подкидывать им информацию, если попадалось что-то по их части – помнишь дело тех доморощенных сатанистов, что собирались в полнолуние на Молочной поляне в лесу на горе над Тарасовым?
Еще бы я о нем не помнила, а вот ты, начальник, мне о нем напомнил зря, подумала я, впрочем, не забывая послушно кивать. Мне тогда только чудом, или в результате невероятного везения, что, наверное, одно и то же, удалось спастись от роли жертвенного агнца. Уже и на алтаре растянули, и одежду, гады, разрезали, и нацарапали какие-то линии… Постарались, резали на совесть, чтобы кровь текла, шрамы до сих пор можно заметить, если специально не маскировать… А при моей профессии… ну хорошо, при моей прошлой профессии… да и будущей профессии тоже… запоминающиеся шрамы – не самое удобное, пусть и в таких местах, которые видны или нащупываются только в особых обстоятельствах… Линии нарисовали, наверное, чтобы целиться было удобнее, когда убивать. И уже их главный, как же его должность-то называлась? – бесовместитель, вот! Не бе‑совместитель, а бесо‑вместитель, надо понимать… Так он уже замахивался на меня… И не ножом даже, а какой-то заковыристой гадостью, из которой торчала наискось срезанная трубка… Не иначе, кровь выпить собирался… Хотя зачем такая толстая трубка для крови, да и кровавые знаки он в основном почему-то на моем животе рисовал. Уж не кишки ли вытягивать собирался? Или, наоборот, чем-то накачивать? Мне совсем не хотелось выяснять это на собственном опыте. Так что от бессильной злобы и страха все в животе, на который он нацелился, скручивалось, и сердце останавливалось. Хорошо, наконец-то, яд сработал, и началась паника, которую я сумела использовать. Кляпом-то они мне рот не заткнули… А яду этот бесовместитель удивительно долго сопротивлялся. Я его еще когда он участвовал в моем привязывании к алтарю отравленной иголкой кольнула.
Но это бы еще ладно, все-таки мне-то удалось выбраться тогда. А вот моей знакомой Саше и ее мужу Толику, с которыми я так любила ездить на Голву, не удалось. Их убили раньше. Для главного алтаря сочли недостойными и зарезали без всяких изысканных трубок на менее важных алтариках. Профессионально Саша и Толик со мной никак не были связаны, сатанистам попались по моей глупости, и я себе этого простить никогда не смогу. И то, что сатанистов удалось выловить и надолго посадить всех до последнего (выловить – кроме тех, кого в порядке самозащиты пришлось пристукнуть, и посадить – кроме тех, кому дали вышку – тогда она ещё была), от чувства вины избавить меня не может. Отчасти из-за этой истории мне и хотелось сменить профессию с телохранителя на детектива. Чтобы иметь больше возможностей влиять на события. Не только стрелять и руками махать, но и мозгами шевелить.
От предстоящего задания меня все больше охватывали странный ужас и непонятное омерзение, но я ухитрялась не подавать виду. Впрочем, теперь БГ на меня, кажется, и правда предпочитал не смотреть. Уставился в свой листок, как будто решил в нем дыру взглядом прожечь.
– Недавно я дождался от них ответной услуги: получил информацию по тем подозрениям, о которых тебе рассказываю. Хотя соседям об этих подозрениях – и вообще обо всей ситуации – ничего никогда не сообщал. Но у них, значит, есть свои источники. Как они сказали, какие-то планеты сошлись и какие-то флюиды всплыли и просочились, что-то где-то рухнуло, а что-то другое, наоборот, в рост пошло – тут я, признаться, не вник, – на лице Нисимова изобразилось отвращение. – Короче, Ринка, чтобы получить полную информацию по тем подозрениям, тебе надлежит пойти по определенному адресу. Между прочим, суть дела они описали точно, без всяких звезд, планет, флюидов и флогистонов, столпов веры и врат ада. Вот так.