Он шлепнул по напряженному соску, а затем по бугорку клитора.
— Нет! — взвизгнула девушка, бесполезно выгибаясь.
— Чудесная поза, — довольно улыбнулся Эритар. — Я имею доступ ко всем сокровищам. Как думаешь, по соску или по твоему бутончику?
Беатрис подняла на него темные от страсти глаза и ничего не ответила, предоставляя возможность решать самому.
— Ммм, — лишь застонала она, когда он исполнил оба обещания, чередуя места в одному ему ведомом порядке.
Шлепалка коснулась щеки, прошла по изгибу шеи и обожгла сосок, проползла по животу, обожгла нежные губки внизу. Тихие частые хлопки оставили красноватые следы на внутренней поверхности бедра, а затем симметрично отметились на другом. Пальцы вошли в задний проход, заставляя девушку умоляюще вскинуть взгляд.
— Постараюсь не быть скорострелом, — пообещал он. — Приготовься к тому, что я буду мучить тебя очень долго.
— Надеюсь, это пустые угрозы и твой член считает иначе, — Беатрис округлила глаза от страха, давая Эритару еще больше удовольствия.
Мужчина отошел и вернулся с игрушкой.
— Смотри какая штука.
Смазка увлажнила предмет и Беатрис лишь застонала, когда он заполнил ее меньшую дырочку. Эритар со стоном вошел в оставшееся отверстие.
Оковы надежно держали девушку на месте. Сильная рука схватилась за ремень, обернутый вокруг бедра, и подтянула жертву удобнее. Член входил полностью. Беатрис вскрикивала от боли — слишком глубоко. Игрушка добавляла ощущений. Растянутость, беспомощность, обездвиженность.
— Какие стоны, — проговорил Эритар. — Тебя надолго не хватит. Буду иметь тебя под жалобные вскрики, когда возбуждение схлынет.
— Ну зачем ты убрал взаимное желание? — спросила Беатрис.
— Жалеешь? Увы, оно для тебя в прошлом, моя сладкая. Придется разжигать собственное.
Беатрис впилась взглядом в его лицо и рванулась из оков. Все, что получилось — слегка приподнять лопатки и голову. Все это время, пока они столько любили друг друга, ее страсть была настоящей. Он знал об этом и каждый раз видел, как действует на нее. Чтобы она не говорила, тело выдавало ее с головой.
— Возмущена? — спросил он. — Не думала, что я так сделаю?
Ответом была серия сладких стонов.
Он резко покинул ее тело, вытащил игрушку и вошел в подготовленное колечко задней дырочки. Беатрис отреагировала на это сжавшимися пальцами рук, поворотом головы и закушеной губой.
— Наверное, уже хочешь, чтобы это кончилось, — возбужденно сказал он, проникая в ее узкое отверстие до конца.
— Да, — выдохнула она.
Эритар сосредоточился на своих ощущениях. Он входил в нее раз за разом все более сильно. Подтягивал за ремни, не давал увернуться. Беатрис знала, что он внимательно следит за выражением ее лица. Все реакции тела и мимика доставляют ему удовольствие. Другая игрушка вошла в лоно, и девушка почувствовала, как легкая вибрация распространяется по телу. Чувство нарастало. Наслаждение росло из боли заполненных отверстий, обездвиженного положения, страсти в глазах мужчины. Стоны стали короткими и тихими. В них слышались сладкие и затягивающие в плен удовольствия нотки.
— Тар, — простонала она, растягивая звуки и расплываясь. Глаза смотрели в никуда, руки судорожно хватали воздух. Беатрис говорила что-то, но стоны не давали словам обрести ясность.
— Тише, прошу тебя, — мужчина придержал ее извивающееся тело рукой, от зрелища, ощущения и сопровождающих его звуков, он сходил с ума.
Беатрис почувствовала его палец у себя на клиторе и закрыла глаза. Его ладонь жестко захватила кожу на ее лобке, чуть подтягивая ее и усиливая ощущение от игрушки и его органа. Девушка замолчала, чувствуя первую весточку оргазма. Ее затягивало, поглощало. Она застонала, переходя на низкие грудные крики. Следующий выдох перешел в полноценное удовольствие и Беатрис замерла, отдаваясь ему. Эритар что-то говорил, но она не воспринимала, могла только дышать, сопровождая это слабыми звуками. Оргазм был необычно долгим. Мужчина вытащил из нее вибратор, занял его место, врывался в сладкие губки, забирая себе все тени уходящего удовольствия.
Он склонился к ее груди, вбирая сосок в рот. Светлые волосы мазнули по коже, капля пота сорвалась со лба и расплылась горящей лавой.
— Беатрис, — простонал он. — Моя сладкая.
Рука сдавила горло под ошейником. Послышался тихий всхлип, ставший последней каплей. Мужчина вытащил из нее орган и забрызгал семенем живот и грудь, отмечая ее своим запахом.
Он отошел от жертвы, выпил глоток воды, вытерся полотенцем. Даже сейчас, когда удовлетворение было полным, ему было приятно смотреть на то, что у него получилось. Хотелось запомнить каждую деталь — позу, тон кожи, вздутые полоски красных линий от плети, истекающее желанием тело. Все это было теперь его. До этого Беатрис принадлежала ему как рабыня, а сейчас отдалась вся. Ничего не осталось того, что он не взял бы. Ее сердце, ее мысли, даже ее красота — все его.