— Отпей. — Дайнаннец предложил девушке склянку из розового кристалла. — Согреешься.
Имриен попробовала содержимое склянки и передала ее эрту.
— Да! — восхищенно причмокнул тот. — Такой жар по телу, аж до самых складочек сердца! Что это? Ручаюсь, не медовуха! И не эль, не херес, даже не мальвазия…
— Натрач деирге, — пояснил Торн. — Особый эликсир из трав, его зовут еще Драконьей кровью.
— На каком языке ты иногда говоришь?
— Это очень древнее наречие.
— Да, я знаю, что в Братстве изучают множество языков…
Имриен потеряла счет времени во мраке; согретая изнутри и снаружи, она легко заскользила в объятия глубокого черного сна, не допускающего никаких видений.
Глаза девушки широко распахнулись.
Долгий клич, мгновенно пробудивший ее разум, затих вдали. И снова повторился. Пронзительные трели отдавались от стен штольни, перекрывая друг друга.
Петушок приветствовал утро.
Имриен зажала уши. А Диармид застонал:
— Ну, проклятые петухи! Поспать по-человечески не дадут!
Девушка попыталась утихомирить птицу. Певун вырвался из рук и вскочил ей на голову; там запутался в волосах, проорал в третий раз и, прочистив горло, умолк. Имриен в отчаянии ударила петушка ладонью, и тот неуклюже соскочил на пол. Острая шпора задела скальп девушки; струйка крови со лба потекла в глаз. В бледном мерцании грибов кружилось несколько перышек.
— Что он себе вообразил? — жаловался эрт. — Еще только полночь!
Ветер донес в туннель дымок костра и пряный аромат. Имриен обернулась, однако Торна не увидела. Поднявшись на затекшие ноги, девушка побрела к выходу вместе с эртом. Она хотела было поймать петуха, но тот не давался в руки, и тогда его решили оставить в покое. Он сам последовал за людьми — на расстоянии.
Солнце еще не встало над окоемом. В долине Эммин разливался бледный предутренний свет. Над миром в который раз встала ухта — безмолвное, бездыханное время на границе меж мраком и зарей. Ночные существа прекращали свои дела и оборачивали взгляды к востоку, настораживая уши. Птицы полусонно возились в гнездах и тихонько попискивали, словно готовясь встретить рассвет. Неявные твари и чудовища из кошмаров крадучись пробирались в тайные убежища — прятаться от солнечного света и ожидать своего часа.
Битва фоавров оставила внушительные следы: расщепленные деревья, спутанные кусты, свежие зияющие раны на склонах холмов, блестящие грани обезглавленных скал… В холмах и под валунами чернели входы в мириады пещер, изрезавших всю эту землю. Штольня, где ночью скрывались люди, выводила из-под зеленого холма. При виде норы, уходящей под землю, Имриен стало не по себе. Какая-то смесь ужаса и восторженного волнения защемила ей сердце.
На каменистой прогалине среди вересковых зарослей расцвел красной лилией костер. Дайнаннец молча вышел из сумрака древесных крон с ястребом на плече и связкой кедровых шишек в руках. Торн опустился на колени у огня и принялся разделывать убитого кролика.
— Скажем спасибо фоаврам, — улыбнулся он. — Это же надо, повалить для нас кедр; шишки валялись прямо на траве — только собирай.
Петушок яростно копался в земле, забрасывая грязью ботинки Диармида.
— Вот ощиплю тебя! Ишь, распетушился! — пригрозил эрт, не замечая собственной игры слов.
— Эти птички очень полезны, — возразил дайнаннец. — Они чуют приход утра даже в глубоких беспросветных пещерах. А ведь большинство неявных боится солнца, и фоавры тоже. Стоит им услышать кукареканье — спасаются, кто как может.
Сидя у теплого костра, Имриен вспоминала свой прежний тилгал — деревянного петушка с трещинкой. Прибрежные отобрали его, хотя он не представлял никакой ценности, — потом, наверное, бросили в печь. Интересно, сколько сокровищ они уже успели разграбить? И как поступит Король-Император, узнав об их существовании? И главное, где покоится тело Сианада? Едва ли разбойникам хватило совести, чтобы достойно схоронить убитого. Значит, дикие твари пируют останками Большого Медведя…
Девушку давно разбирало желание поведать дайнаннцу о своем поручении. Торн мог бы устроить ей личную встречу с Его Величеством. Без его поддержки увечной оборванке нечего и рассчитывать на благосклонный прием. В лучшем случае вельможи передадут Королю-Императору ее слова по длинной цепочке. Хотя что от этого изменится? Ведь как только он все узнает, цель Имриен будет достигнута. Остальное — дело Рыцарей Герцога Роксбургского.
Девушке припомнился серьезный взгляд Этлин: «Не доверяй никому, — сказала тогда ведунья. — Никто не должен знать, зачем ты идешь в Королевский город. Даже при дворе не делись ни с кем — говори с Его Величеством, при крайней необходимости с его самым надежным слугой».
Имриен ответила знаком, означающим согласие. И обещание. Жест, конечно, не слово, но и его следует держать верно.
Нежным оттенком орхидей зарделся восточный горизонт за горной цепью, но первые лучи еще не касались небес, когда путникам послышалось из-за холма нечто вроде хрюканья. На вершине появился исполин — получеловек с черною свиною головой и огромными клыками дикого кабана. Чудище фыркнуло, принюхалось и поспешило вниз по темному склону. Неуклюжие ноги с толстыми ляжками двигались на удивление споро. Когда страшная тварь скрылась за пригорком, Торн равнодушно бросил:
— Он нас не заметил.
Ястреб невозмутимо пощипывал прядь волос хозяина.
— Джимми Тупоног может носить личину кабана, — продолжал дайнаннец. — Фоавры обожают разъезжать на таких по морю и по суше; в нынешнем своем виде он тоже не слишком опасен. Однако Джимми припозднился: если с первым лучом солнца неявный не спрячется…
Торн оборвал речь на полуслове и подскочил, как ужаленный. Эррантри взлетел, громко захлопав крыльями. Имриен с Диармидом встревожено подняли головы.
— Длинный Лук, что… — начал эрт.
Дайнаннец жестом велел ему помолчать. Уши странников с трудом уловили едва различимый шум. Торн поднял к губам чеканный медный рог и протяжно затрубил. Потом обратился к товарищам:
— Северный ветер принес звук дайнаннского рога. Один из братьев в беде. Я должен помочь. — Видно было, что слова даются ему с трудом. — Зов прилетел из далеких мест. Придется спешить, поэтому я не возьму вас с собой. Несколько дней меня не будет. Оставаться здесь опасно — продолжайте путешествие. Лучше спуститься под землю: уж слишком много нежити шастает в этих краях поверху. А в штольнях водятся почти одни лишь явные. Следуйте нашим прежним коридором. Там уйма изгибов и поворотов, так вы всегда придерживайтесь левой руки и лишь на третьем и седьмом перепутье сворачивайте вправо. Будьте внимательны, иначе заплутаете в подземельях навеки. Пейте только ту воду, которая течет, к стоячей даже не прикасайтесь. Запаситесь в дорогу едой. И никаких костров, упаси вас Звезда! Вот, возьмите. — Он протянул друзьям розовую склянку, свой плащ и еще кое-какие вещи.
Дайнаннец положил руку на плечо Диармида и серьезно взглянул на товарища.
— Капитан, поручаю эту леди твоему попечению — там, где нужна сильная рука. Если же для спасения потребуется врожденная смекалка, девушка сама защитит любого. Заклинаю вас обоих дойти целыми и невредимыми.
Эрт открыл рот, собираясь возразить, но Торн остановил его.
— Пора. Возможно, я уже опоздал.
«Но мы еще встретимся?» — Имриен беспомощно уронила руки раскрытыми ладонями вперед.
Дайнаннец шагнул так близко, что у девушки закружилась голова от терпкого аромата кедра. Взгляд мужчины пронзал ей сердце с невыносимой нежностью, словно пика, обернутая в бархат.
— Да не затянется наша разлука надолго, Златовласка.
Эррантри взмыл вверх со свистом стремительного ветра. Торн запрокинул голову, провожая птицу глазами — четко прорисованный профиль на фоне занимающейся зари.
Еще мгновение, и дайнаннец покинул товарищей.
Над развороченной в сражении долиной вставало солнце. Диармид и девушка завтракали в угрюмой тишине. Имриен почуяла первые признаки приближения бродячей бури. Петушок расшагивал вокруг с надутым от гордости видом — ведь ястреба рядом не было! Эрт вызывал у птицы особое благоволение и теперь молча отбивался от новоявленного приятеля локтем, старательно воздерживаясь от громких проклятий в присутствии леди.