— Но когда я увидела милого дайнаннца, — продолжала девушка, — я сразу поняла: этот человек умен и должен знать, как помочь нашему горю. Я ему все рассказала. И впрямь получила ответ, голубушка! Слушай, нужно взять папин перстень с печатью, добраться до южных берегов Эльдарайна и сесть на морской корабль, плывущий до самого Римана. Там, вдали от прямоезжих дорог, есть одна гора, а на ее вершине крепость; там, как говорят, и живут двенадцать грачей, а прислуживает им карлик. Лишь на один час в день принимают они человеческое обличье, после чего обращаются в птиц и разлетаются в окна. А выйти-то нужно через дверь, тогда они остались бы людьми навеки! Однако дверь может отпереть только храбрая девушка.
И это еще не все: гору прозвали Стеклянной, такая она гладкая, скользкая да сверкающая! На самом же деле это громадный ледник. «Как добраться до вершины?» — спрашиваю я. И знаешь, что он ответил? «У самого подножия найдешь ты старую ведунью из рода арисков, скажи, что я послал тебя, и она даст железные башмаки с острыми шипами, в которых можно забраться на гору». Ну не чудо ли!
Ах, но и в крепости нужно быть очень осторожной: сэр Торн говорит, что братья одичали за долгих восемнадцать лет, что они могут броситься на свою сестру и разорвать клювами в клочья! Поэтому я тихо-тихо подойду к двери, вставлю левый мизинчик в замок — и тот отопрется, представляешь? Мальчики, конечно, не помнят меня, а кольцо признают непременно. Остается только сделать так, чтобы они увидели его раньше, чем бедную Дженет, иначе несдобровать ей.
Девушка задумалась и погрустнела.
— Очень жаль, что ты не можешь поговорить со мной! Я всю жизнь провела затворницей и стосковалась по задушевным беседам. Сэр Торн столько занятного поведал о холодных горах Римана и о людях, что там живут — были бы у меня крылья, полетела бы сейчас, не раздумывая! Он многое знает, этот добрый господин. По правде сказать, я бы не отказалась от такого провожатого в дальнем и опасном пути. Ах, что за человек, голубушка моя! Смотришь на него — и сердце тает, а земля так и уходит из-под ног! Никогда не встречала подобного мужчины. И встречу ли когда-нибудь? Но беда в том, что дорогу свою я должна одолеть в одиночку. Даже папе ничего не скажу. Придется солгать ему впервые в жизни…
Треновин и Диармид вернулись с тяжелыми связками перепелов. Следом вернулся Торн, так что ужинать сели все вместе. Ну и веселый же выдался вечер, даже лучше, чем утро! Песни и чудесные истории лились рекой. Дженет не сводила сияющих глаз с дайнаннца, ее звенящий смех часто сливался с его хохотом — в конце концов даже лица Диармида и Треновина расцвели улыбками, хотя суровые мужчины свалили вину на крепкую медовуху.
Имриен смотрела на их веселье и внимательно слушала — а что еще ей оставалось? Девушка изо всех сил старалась не чувствовать себя одинокой гостьей на чужом пиру.
Люди поднялись на рассвете, когда сороки рассылались нахальной трескотней на самых верхушках деревьев и облака тумана сонно покоились на холмах. Дженет подоила рыжую корову и поскакала на ней в луга, болтая ногами и распевая мелодичным голоском. Имриен жестами попрощалась с петушком; тот хитро взглянул на нее блестящим круглым взглядом и вернулся к своим несушкам.
Каких только яств, напитков и запасной одежи не наготовили хозяева своим гостям в дорогу!
— Подождали бы еще два дня, — уговаривал Треновин, — я сам отвез бы вас в город. Нынче рановато: подвода еще не полна, и стуканцы могут осерчать.
— Ваша любезность не знает границ, добрый сэр, — отвечал дайнаннец, — но мы прекрасно отдохнули здесь и теперь не пройдем, а пролетим остаток пути, как на крыльях.
— С тех самых пор, как я услышал о наборе в Дайнаннское Братство, все мои мысли там, в Изенхаммере, — поддакнул Диармид.
Имриен просто кивнула.
— Ну что же, — молвил старик, — попутного ветра. Да приведет вас дорога к заветной цели и да не смолкнет песнь о вас в устах менестрелей.
— Того же и вам, — отозвался Торн.
Утренняя дымка вилась над холмами. В траве сверкали бриллианты росинок. С темной глянцевой листвы капало жидкое серебро. Садовую ограду украшали бисерные нити паутинок.
Здесь, у калитки, путники простились с Шелкен Дженет и ее отцом. Холодный ветер щипал им лица, а дыхание тут же превращалось в пар. Эррантри разразился пронзительным клекотом, услышав который, сороки переполошились и разом снялись с веток. Взлетев на крышу домика, петушок откликнулся звонкой песней. В розовато-сиреневых небесах парил лепестком белой розы Летучий корабль.
Извилистая дорожка привела троицу на вершину холма, где друзья в последний раз обернулись. Две маленькие фигурки махали им вслед. И вот утопающий в шиповнике домик совсем исчез из виду.