— Ты что такое говоришь? — Анна Юрьевна растерялась.
— Вы, собственно, кто? — спросил опешивший Пётр Ильич.
— Мы, собственно, её муж! — Владимир, поворачиваясь к сопернику, изобразил поклон.
— Бывший, — негромко, но твёрдо сказала Анна Юрьевна.
— Что? — не понял Владимир.
— Бывший! — повторила громче Анна Юрьевна и вдруг улыбнулась.
Она и сама не понимала откуда взялось это её спокойствие и сила. Просто в какой-то момент увидела не разъярённого ревностью мужчину, а маленького обиженного мальчика, у которого в песочнице отобрали игрушку. Она вдруг поняла, что он больше не имеет над ней власти, она свободна от него и от его мнения.
— Мужья не бывают бывшими, дура! — взвился уязвлённый Владимир, однако ощущалось, что он не чувствует уверенности — будто никак не может нащупать опору.
— Что вы себе позволяете? — Пёрт Ильич встал. — Анна Юрьевна, она… она замечательная!
— А ты сиди! С тобой я потом разберусь! — рявкнул Владимир Петру Ильичу.
— Правда, что ли? — усмехнулась Анна Юрьевна. — Я бы на это посмотрела…
Владимир остановился и уставился на жену.
— Посмотрела?! Посмотрела… — Казалось, Владимир поперхнулся словами Анны Юрьевны. Он некоторое время с недоумением смотрел на свою бывшую супругу, потом спросил уже другим тоном: — Ты понимаешь, что порочишь моё имя?! — в его голосе прозвучало скорее удивление, чем вопрос.
— И чем же? — с усмешкой спросила Анна Юрьевна.
— Ну… ты и другой мужчина… — уверенности в голосе Владимира почти не осталось.
— Да ты что?! — Казалось, уверенность перетекала от Владимира к Анне Юрьевне — чем больше он терял почву под ногами, тем увереннее становилась она. — А твоя новая жена знает, что ты здесь? — спросила Анна Юрьевна и кивнула на безымянный палец бывшего мужа, украшенный обручальным кольцом.
Владимир спрятал руку в карман и затравленно огляделся. Взгляд его зацепился за букет на подоконнике. Ненависть с новой силой вспыхнула в его глазах. Он шагнул к окну и протянул к цветам руку, его пальцы были скрючены. Казалось он вытаскивает наружу остатки силы, чтобы уничтожить альстромерии, а с ними и весь этот ненавистный мир. Но, сделав ещё шаг, Владимир упал без чувств.
— Что с ним?! — растерялся Пётр Ильич и посмотрел на Анну Юрьевну.
В маленькой кухоньке типовой многоэтажки стояла красивейшая женщина, прекрасная древней, изначальной красотой. В маленькой кухоньке стояла королева.
Проведя кончикам языка по губам, Анна Юрьевна пожала плечами.
— Не знаю, — ответила она. — Он никогда раньше таким не был.
Глава 10
Марта и Полина после магических обрядов поднимались по ступенькам из подвала совсем замученными. И магические обряды, и зельеварение, которое предшествовало обрядам, были тоже индивидуальными занятиями. Преподаватели что-то рассказывали, о чём-то спрашивали. Под конец магических обрядов подруги уже совсем измучались и мало что понимали. Им очень хотелось спрятаться в какое-нибудь укромное место и поговорить, проанализировать, продумать, как вести себя в этом чужом для них мире, определиться, наконец, продолжать ходить на занятия или взбунтоваться и потребовать, чтобы их отправили домой.
Но словно нарочно возможности поговорить, обсудить занятия и то, что на них происходило у Марты с Полиной не было. Даже в своей комнате они больше не могли чувствовать себя свободно… К тому же чем больше девушки уставали, тем сильнее Марта ощущала свой горб — спина не просто болела, она постоянно ныла, её ломило, и это заставляло Марту горбиться ещё сильнее. По ступеням, а потом по коридору Марта шла хмуро, и лишь глаза блестели всё ярче.
Полина тоже устала. Она поблёкла вся, золотистые волосы разлохматились, платье путалось в ногах, каблуки уже не стучали звонко и задорно, а всё чаще шаркали. Полина плелась позади Марты и ныла:
— Если нас сейчас ещё на какую-нибудь лекцию отправят, то я умру.
Марта шла молча. Но на её лице было написано, что она сама готова помочь Полине умереть, если та не перестанет ныть. Марта пыталась мысленно собрать все преподавательские провокации и проанализировать их. Но она слишком устала. Зельеваренье, а особенно магические обряды выжали её как губку.
Зельеварение преподавала ведьма Аглая. Именно так она представилась подругам и именно так было написано на листке, который Анжелика дала им утром, и который Полина затолкала в карман и вспомнила только после прорицания, когда подруги решили не испытывать судьбу — не дожидаться Анжелику, а поискать нужный кабинет самостоятельно. Полина обнаружила в платье карман, о котором она забыла, сунула в него руку и… вытащила листок с расписанием…