Выбрать главу

— Крайне неприятный тип! — сказал Пётр Ильич, проследив за взглядом своей спутницы и тоже увидев стоящего посреди тротуара блондина.

— Может, у человека неприятности… — заступилась за молодого человека Анна Юрьевна.

— Всё равно это не даёт ему право налетать на прохожих! — парировал Пётр Ильич и, уже мягче, добавил: — Я так за тебя испугался!

— Всё же обошлось, — ласково ответила Анна Юрьевна и прижалась, прильнула к своему мужчине.

В городе царило предмайское настроение. На столбах уже были развешаны флаги, газоны вычищены, на центральных улицах местами поменяли асфальт, местами провели ямочный ремонт, освежили или нанесли заново белые разделительные полосы и зебры, покрасили ограждения, побелили стволы у деревьев. На клумбах местами уже расцвели тюльпаны, местами готовы были вот-вот распуститься. На деревьях появилась нежная листва. Всё это наполняло души праздником и радостью! Город готов был встретить Первомай, а следом и День Победы.

Анна Юрьевна и Пётр Ильич неспешно шли по проспекту, и всё это весеннее предпраздничье было только для них!

— Тебе на работу-то сегодня не нужно? — спросила Анна Юрьевна.

— Я договорился… до какого у тебя больничный? До 2 мая?.. — Анна Юрьевна кивнула. — Я до 2 мая только с тобой! И днём, и ночью!

Анна Юрьевна улыбнулась.

— Меня такая перспектива устраивает! — сказала она и от избытка чувств потрепала руку Петра Ильича.

Немного погодя, когда проходили мимо «Чайной лавки», Анна Юрьевна, вспомнив о планах на сегодняшний вечер, спросила:

— А чайную церемонию мы будем делать?

— А ты хочешь? Тогда будем! Вот прямо сейчас и поедем ко мне и проведём церемонию… Можно даже несколько раз.

Анна Юрьевна засмущалась, но, взглянув на Петра Ильича, увидела, что тот откровенно любуется её смущением. И отметила про себя, что ей это приятно.

Мимо ехали троллейбусы и автобусы, маршрутные такси и автомобили… Спешили люди по своим человеческим делам… На бульваре гуляли с ребятишками молодые мамаши… Молодёжь стайкой окружила скамейку и, легко пикируясь, смеялась… Пожилая пара не спеша шла по аллее… Несколько велосипедистов собрались у фонтана, оговаривали маршрут совместных покатушек… Пацаны и девчонки на скейтбордах и роликах красовались друг перед другом… Голуби слетались с окрестных крыш к одинокой женщине, чтобы принять её угощенье… Между голубей сновали юркие воробьи… На газоне цвели одуванчики, черёмуха набирала цвет… По невероятно голубому небу плыли высокие белые облака… Солнце наполняло мир светом и теплом…

Анна Юрьевна шла, держа под руку Петра Ильича и с удивлением думала о том, что часа три назад едва не случилась трагедия. Что могла больше не увидеть всей этой весенней красоты. Для неё всё могло уже закончится.

Она вдруг поняла очевидную мысль: жизнь может прерваться в любой момент, и нужно жить сейчас, а не откладывать на потом. Потому что «потом» может и не быть! Нужно торопиться говорить любимым о том, что мы их любим, потому что мы можем не успеть сказать этих простых, но таких важных слов.

А ещё нужно успевать не только говорить, но и делать… Совершать поступки, исполнять желания — свои и близких… и чужих, если желание светлое, и мы можем помочь. Нужно радовать любимых, радоваться самим. Жизнь так коротка и конечна… И часто внезапно конечна…

Анна Юрьевна посмотрела на Петра Ильича и твёрдо сказала:

— Я хочу чайную церемонию. Давай не будем терять времени!

Глава 16

Коридорчик, в который свернул Серафимович, а за ним и Марта с Полиной чем-то напоминал коридор, ведущий в спальни. Такая же лёгкая дымка висела на входе. Единственное, он был длиннее, и на выходе тоже была туманная завеса.

Вышли из коридорчика как раз рядом с кабинетом истории магии. Серафимович шагнул к двери и широко распахнул её.

— Прошу! — сказал он и сделал приглашающий жест.

Переступая порог Марта оглянулась. Коридорчика, который привёл их сюда больше не было…

— Проходи, проходи! — поторопил её Серафимович.

Сам он вошёл следом за девушками.

— Профессор, студентки на месте, — сказал он, обращаясь к преподавателю. — Если позволите, я посижу на вашей лекции?

Февронья Статс, метнув в Марту и Полину уничтожающий взгляд, ответила декану: