– Да, наверное, – шепнула в ответ Элспет и протянула руку. Дункан протянул свою, закованную в кандалы, с силой сжал.
– Вот видишь, – обласкал ее голос мужа. – Тем более. Уезжай. Тебе нужно беречь себя и нашего сына.
– Из Эдинбурга я никуда не уеду. Клянусь, Дункан, мы вытащим тебя отсюда. Вытащим, чего бы нам это ни стоило.
Он покачал головой:
– Ваше прошение в Тайный совет все только усложнит. Но выход есть, Элспет. Должен быть. Наберись терпения… Не теряй надежды, моя любовь.
– Я буду молиться за тебя. За нас.
– Я тоже, родная, – отозвался Дункан. – Я тоже. А теперь уходи. – Он выпустил ее пальцы, с железным лязгом уронил руку.
– Но я не могу! Не могу вот так уйти и бросить тебя здесь!
– Прошу тебя, Элспет. Уйди… ты разрываешь мне сердце.
ГЛАВА 24
Выбравшись из каменного мешка в коридор, Элспет передала факел Хобу и, когда тот повернул ключ в замке, прислонилась лбом к сырому шершавому дереву. Она тяжело дышала, чувствуя себя в плену безрадостного и пустого черного пространства, где не было места чувствам. Наверное, это и хорошо… Ощутить сейчас хоть что-то – значит, впустить в себя невыносимую боль.
Громадная теплая ладонь Хоба легла ей на плечо. Элспет повернулась и зашагала по тому же длинному мрачному коридору, который привел ее к Дункану. Без ботинок, в одних шерстяных чулках, не защищавших ступни от пронизывающего холода каменных плит, без теплого плаща, она содрогалась всем телом – но не замечала этого.
Хоб приблизился к тому охраннику, который впустил ее в тюрьму. Теперь же он уставился на Элспет во все глаза, но в ответ на приглушенный шепот Хоба коротко хохотнул и махнул рукой.
Она, как в тумане, прошла мимо обоих стражников к Эласдару и остальным братьям, дожидавшимся в полумраке тюремного двора. Кеннет бросился ей навстречу, подхватил под руку. Хоб у нее за спиной о чем-то вполголоса заговорил на гортанном шотландском с Эласдаром и Хью. Элспет медленно повернулась. Хоб уже распрощался с братьями и, тепло кивнув девушке, исчез в черном проеме коридора.
– Это двоюродный брат Дункана, из Керров, – объяснил подошедший Эласдар. Его сестра молча уронила голову. – Хочет с нами встретиться. Договорились на завтра. В той таверне, где мы обедали. Он и о тебе говорил, Элспет, – добавил Эласдар.
Она недоуменно нахмурилась:
– Что именно?
– Сказал, что ты напомнила ему одну удивительную женщину, великую женщину и прекрасную, с волосами совсем как у тебя и такую же бесстрашную. Она тоже часто носит мужскую одежду, правда, ради развлечения… А то, что привело сюда тебя, сказал Хоб, – совсем не игра. Он понимает и разделяет твое желание спасти мужа и постарается помочь. Элспет кивнула:
– О ком он говорил? Что это за дама?
– Королева Мария Шотландская.
* * *
Элспет ждала, пока братья покончат с мясными пирогами, которые купили в соседней лавке, возвращаясь со встречи в таверне. Сама она проглотила несколько кусочков хлеба, на удивление белого и воздушного – в горах такого не пекли, – и запила подкрашенной вином холодной водой. Даже при мысли о мясе желудок сводили спазмы.
Прежде она думала, что постоянная вялость, внезапные слезы и перепады аппетита связаны с тревогой за мужа. Но после разговора с Дунканом поняла – это новая жизнь внутри ее набирает силу. Элспет рассказала братьям почти все о встрече в тюремной камере и лишь этой драгоценной тайной не поделилась.
Она проспала почти полдня, согласившись подождать братьев в квартире Дункана. Собираясь на встречу с Хобом Керром, Эласдар сказал, что девушка в наряде горца будет привлекать внимание на улицах города, а это опасно.
Элспет сгорала от нетерпения, дожидаясь конца обеда, чтобы узнать наконец, что же предложил двоюродный брат Дункана.
Эласдар сунул в рот последний кусок пирога, осушил кружку.
– Хоб не знает, сможет ли Дункан добиться помилования, – начал он. – Секретарю совета Мейтленду и графу Морею Хоб по просьбе Дункана отослал письма, но Морей в Стирлинге – это не очень далеко от Эдинбурга, а вот Мейтленд, самый близкий друг Дункана, – тот вообще в Англии. Неизвестно, сказал Хоб, получат ли они письма до казни. И как поступят, если даже и получат.
Элспет кивнула:
– Так, значит, день казни уже назначен?
Эласдар обменялся быстрым взглядом с братьями:
– Да… Через два дня.
Девушка ахнула:
– Нужно что-то делать! Дункан сказал, что прошение не поможет. Наоборот, только ухудшит положение. Но все равно…
– Хоб в этом согласен с Дунканом, – прервал ее Хью. – Прошел слух о приказе Тайного совета бросить в тюрьму любого Фрейзера, который появится в Эдинбурге и попытается защитить Макрея.
– Ну вот что, – вновь заговорил Эласдар. – Я знаю, что нужно сделать. Роберт Гордон наверняка где-то здесь. Клянусь, я переверну этот город, но найду негодяя. Он же, в конце концов, адвокат. Почему бы нам и не попросить у него совета, а?
Элспет коротко кивнула:
– Найди его! А что предложил Хоб?
– Сказал, что знает, к кому нужно обратиться, чтобы нас выслушали. Элспет… Ты должна попросить аудиенции у королевы. Мария Шотландская, сказал Хоб, тебя поймет и поможет.
Элспет в изумлении распахнула глаза:
– Королева Мария?!
– А что? Помнишь, я рассказывал, как познакомился с ней в Инвернессе? – спросил Хью. – Королева была очень мила… Уверен, она помнит и меня, и горный клан Фрейзеров. Я пойду с тобой, малышка.
Расплывшись в ухмылке, Эван хлопнул брата по спине.
– Хью умирает – так ему хочется увидеть королеву. Небось в душе надеется, что она отдаст руку и сердце такому могучему горцу! Почему бы и нет? Она ведь всего на два года старше нашего вождя, и мужское плечо рядом ей бы не помешало.
Скулы Хью вспыхнули багровым румянцем.
– Вообще-то я предлагал ей помощь своего клана в борьбе с Гордонами. Но мысль о сватовстве мне и в голову не приходила. Эта дикая идея стоила Гордонам всех привилегий и положения при дворе.
Во взгляде Элспет светилось сомнение.
– Она же королева… Разве ей есть дело до таких, как мы?
Эласдар пожал плечами:
– Это Хоб предложил. Он уверен, что Мария Шотландская нас примет. Дункан же один из ее адвокатов, если уж на то пошло.
– Попробуй, малышка, – подал голос Кеннет.
– Попробуй, – кивнул Хью. – А мы тебя поддержим.
Губы Элспет тронула слабая улыбка.
– Появиться во дворце со свитой горцев. Разве от такого откажешься? Что ж, пойдем. Попробуем… ради Дункана.
– За Дункана Макрея! – торжественно произнес Хью, поднимая руку.
– За Дункана Макрея! – повторили все братья.
Пять мужских ладоней соединились над столом.
Элспет опустила на них свою, маленькую, дрожащую. Слезы обожгли ей глаза.
* * *
Приемный зал в Холируд-хаузе – эдинбургской резиденции королевы, в роскошном убранстве, в золоте осеннего солнца, поразил воображение Элспет. У нее было достаточно времени, чтобы рассмотреть и резные, разукрашенные потолки, и великолепные расшитые гобелены, и массивные щиты с королевской геральдикой над каминами и дверьми…
Вот уже несколько часов Фрейзеры ожидали в этом зале решения Марии Шотландской. Какой-то клерк в богатом камзоле объявил им, что королева рассматривает их просьбу об аудиенции, приказал слугам подать белого вина и удалился.
Элспет остановилась у одного из высоких окон, выходящих в сад. Цветные стекла не скрывали решеток с наружной стороны. «Как в тюрьме… – подумала Элспет. – Для чего эти решетки? Чтобы защитить королеву? Или чтобы удержать ее в замке?»
Глядя на железные прутья, она невольно вспоминала Дункана. Пока его жена ожидает решения королевы в этом великолепном зале, он мерит шагами сырое мрачное подземелье… А завтра… завтра взойдет на плаху, лицом к лицу встретится с той судьбой, которую она предсказала. Элспет стиснула зубы. Не будет этого! Еще не все потеряно, нельзя сдаваться!