– Эта бумага – договор между вашим кланом и короной, – тщательно подбирая слова, произнес Дункан. Присущие ему хладнокровие и терпение быстро таяли. Ну можно ли часами обсуждать одно и то же! К тому же шотландский знал только Хью, так что Дункану пришлось перейти на гэльский.
– Поставив свои подписи, вы дадите обещание на один год прекратить вражду с Макдональдами, – продолжал он, взяв в руки плотный лист с написанным его собственной рукой текстом. Подготовленная для вождя копия осталась лежать на столе. – За нарушение обещания предусмотрен штраф в семь тысяч фунтов. Поскольку Тайный совет утвердил меня поручителем, то я и буду нести ответственность.
Хью к бумаге не притронулся.
– Ответственность тебе не грозит, Макрей. Я этого не подпишу. – С нетерпеливым вздохом он повернулся к Магнусу, хозяину Гленрана. – Где Элспет?
– Флора пошла за ней, – спокойно отозвался тот.
– Для Дункана это большой риск – поручиться за нас, – подал голос Эласдар. – Если мы нарушим договор, его могут обвинить в государственной измене. Но он Макрей… Он верит слову Фрейзеров!
Дункан не ответил на речь в свою защиту.
– Договор должен быть подписан вождем и членами совета клана, – добавил он. – Кто они?
Хью выпрямился в кресле:
– Мои двоюродные братья. Они же – и моя личная охрана. Ты уже знаком с Келламом, Магнусом, Кеннетом и Эваном. Элспет тоже входит в совет клана и свиту вождя. Еще несколько человек уехали в замок Ловат.
– Тех, что здесь, достаточно, – кивнул Дункан. – Их подписи подтвердят обещание всего клана.
– Обещание прекратить вражду с Макдональдами?
– Именно этого и ждут от Фрейзеров королева и Тайный совет.
– Может, они еще ждут, что мы станем сидеть сложа руки и смотреть, как Макдональды грабят наши земли и уводят наш скот? – Густые темные брови Хью сошлись в одну линию. – Предположим, мы подписали договор. Где гарантия, что Макдональды не нападут на нас и не заберут все, зная, что мы не посмеем ответить ударом на удар? Нет такой гарантии, Макрей! И запомни: я не стану подвергать своих людей подобной опасности! – В карих глазах вождя затаилась тревога.
Несмотря на свою юность, Хью нес бремя ответственности за весь клан с жаром, достойным уважения.
– Макдональдам послано точно такое же письмо, – заверил его Дункан. – В западном нагорье короне служит клан Кэмпбеллов. Один из них и свяжется с вождем Макдональдов.
– Ха-ха! – коротко хохотнул Хью. – Хотел бы я посмотреть! Кэмпбеллы воюют с Макдональдами дольше нас! Ну что же… Отлично. Пусть сначала Макдональды подпишут договор, а уж потом мы. Но не раньше.
Дункан со вздохом потер виски. Головная боль усиливалась, усталость брала свое. Дотянувшись до оловянного кувшина, он наполнил свою кружку светлым пенистым элем, поднес ко рту, пытаясь вернуть душе ту же непоколебимую уверенность, с которой его пальцы держали деревянную кружку.
Он несколько часов провел в этом зале, за одним столом с Хью, Эласдаром и Келламом. Все четверо остались после ужина, чтобы обсудить документ, приведший королевского посланца в родные горы.
Сделав пару глотков, Дункан опустил кружку и обвел взглядом просторный вытянутый зал. Вдоль высоких стен коптили факелы, временами отбрасывая золотые блики на камни. В высоком железном чане, установленном посреди комнаты, оранжево пылали куски торфа. Света торф давал немного, зато щедро делился теплом и пряным, с детства знакомым ароматом. Завитки дыма медленно уплывали в узкие щели окошек. В зале было еще два громадных камина, но их разжигали только зимой.
Единственным украшением стен были круглые, кованные медью щиты и несколько топориков и мечей изумительной работы. Мебель в зале, как и во всем замке, отличалась если не изысканностью, то удобством и внушительными размерами, а каменный пол был устлан домоткаными половичками и слоем душистых трав и цветов. Никаких гобеленов, картин или хотя бы рисунков… И все же помещение не производило мрачного впечатления. Откровенная простота обстановки говорила о непритязательности обитателей замка.
Длинный стол был уставлен кружками, кувшинами с элем и круглыми чашами овечьей кожи. В течение ужина чаши беспрестанно переходили из рук в руки, и шотландская живая вода, которую жители низин называли виски, наполняла кружку за кружкой.
От количества выпитых порций у Дункана кружилась голова – сколько уж времени прошло с тех пор, как он в последний раз пробовал виски. Хорошо еще, ему хватило ума чуть позже перейти на вересковое пиво. Зная, как может ударить в голову этот светлый шотландский эль, Дункан прихлебывал разбавленный напиток не спеша.
Эласдар, скрестив руки, навалился на стол. Привычная белозубая ухмылка сменилась настороженной сосредоточенностью. Рядом с ним, в кресле с замысловатой резьбой, Келлам Фрейзер уронил голову, уставившись в оловянную кружку, которую он покачивал в руках, точно колокол.
По привычке теребя мочку уха с крошечной золотой серьгой, Дункан перебирал в уме пути подхода к упрямым Фрейзерам, когда в зал ступила Элспет. Девушка закрыла за собой дверь и неслышной походкой, легко покачивая светловолосой головой, прошла к столу.
– А-а, вот и ты наконец, малышка! – воскликнул Келлам, резко выпрямившись в кресле. Махнув рукой, он представил ей Дункана Мак-рея, представителя королевы и Тайного совета. Элспет коротко кивнула, избегая взгляда гостя, а остальных приветствовала ослепительной улыбкой. По-прежнему вызывающе игнорируя Дункана, она опустилась на дальний край скамьи с его стороны стола.
Эласдар подался к сестре, чтобы сообщить суть письма королевы, а Дункан, следя за ними, медленно поднял со стола кружку, сделал несколько глотков. Усталость неожиданно прошла; он чувствовал себя уютно и покойно. Виски и эль определенно сделали свое дело. Пока Эласдар говорил, Дункан воспользовался моментом, чтобы рассмотреть единственную девочку из детей, рожденных после легендарной битвы.
Элспет вся обратилась в слух, время от времени кивая и лишь изредка спрашивая о чем-то на певучем гэльском наречии. Несколько раз прозвучало имя Дункана, но она и бровью не повела в сторону гостя.
Его же внимание, напротив, было приковано к девушке с того самого момента, как она появилась в зале. Странный случай на ручье поначалу занимал мысли Дункана, но за ужином, со щедрой выпивкой Фрейзеров и их непробиваемым упрямством, это происшествие вылетело у него из головы.
Слушая брата, Элспет наклонила голову. Золотая, в рыжину, толстая коса качнулась на ее груди. Ресницы дрогнули, а щеки вдруг залила краска – девушка почувствовала на себе его пристальный взгляд.
Дункану отчетливо вспомнился тот миг, когда он, стоя посреди ручья, смотрел в кристально-чистые голубые глаза. Почти физически он ощутил прикосновение ее прохладных пальцев, и в ушах вновь зазвучал тихий голос, произнесший такие странные слова: «Твоя смерть станет моей смертью». По спине его пробежал холодок.
Как любой горец, Дункан был наслышан о провидицах. Одна из них жила рядом с замком Далси, и мальчишкой он подсмеивался над ее бесконечным бормотанием о судьбах и роковых минутах. Эта женщина – ее называли ясновидящей – предрекала трагедию, пытаясь удержать его от схватки с Макдональдами.
Да что провидица… Страшный исход был ясен всем, но Дункан, совсем юный, запальчивый, не обращал внимания ни на опасность, ни на предостережения. Он раз и навсегда решил, что провидцам и предсказателям веры нет.
А вот братья Элспет, судя по происшествию на ручье, твердо верили в ее дар предвидения. Их реакция, решил Дункан, как-то повлияла и на него. Он слышал об исследованиях ученых, доказавших, что мозг человека похож на некий склад разнообразнейших эмоций. И отлично знал, как и любой знакомый с юриспруденцией человек, что самая невероятная чушь, если ее подтвердить основательными фактами, может показаться более чем реальной.