– Все же интересно посмотреть и купить вибратор или какую-нибудь другую пикантную вещичку, – заметила Ласка, почувствовав на себе осуждающий взгляд Маковей и строгий голос.– А как же моральный кодекс строителя коммунизма, который я изучала в школе? До сих пор помню, что человек человеку друг, товарищ и брат. А нынче все на жадности, зависти и богатстве помешались.
– Забудьте о своем коммунизме, капитализм положил его на лопатки, теперь вот пожинаем горькие плоды западной цивилизации, – усмехнулась Наташа.– И это вас удивило и поразило?
– Вот именно поразила в самое сердце.
–Какая же вы, темная и забитая бытом. Это аксессуары для повышения уровня любовных наслаждений, – пояснила Наташа.
– Да, сексуары, и какая только зараза ими пользуются? Это же натуральное бля…о! – возмутилась женщина. – Всякую заразу к нам из заграницы везут для блуда и совращения молодежи. Будь моя воля, все бы выбросила в огонь. Мы жили и знали этих разных шопов, трудились от зари до зари и здоровых детей растили, а нынче пьянство, наркотики, блуд…
– В европейских, да и в других странах, особенно в Нидерландах, секс-шопинги, публичные дома, где клиентам оказываются интимные услуги, никого не шокируют и не приводят в ужас. Люди наслаждаются сексом. А вы из естественной потребности делаете трагедию.
– Скоро ничего святого и тайного не останется, – горестно вздохнула Маковей. – Ужас, какая пошла развратная молодежь. А еще один был случай. Иду я давеча по набережной, а навстречу рослая девица без лифчика, титьки наружу выпирают из короткой кофточки. Глянула, у нее голое пузо и джинсы, не приведи Господь, как будто их моль сожрала. На левой штанине полоски из остаток нитей и на правой на бедре тоже все светиться. Я ей и говорю, зачем ты, дочка, на себя такую рвань надела? Не стыдно ли бомжей выглядеть? Поди, со свалки поношенные штаны достала?
Она фыркнула, обиделась и нагрубила, мол, женщина, не оскорбляйте меня. Это не рвань, а очень модные и дорогие джинсы, – заявила девица и призналась. – Я их по большому блату достала.
А я бы такие дырявые штаны и даром не взяла бы. Это все равно, что в рваных трусах или рейтузах ходить.
– Бронислава Савельевна, у вас нет вкуса. Это же последний крик моды, – сообщила Ласка. – Сейчас также модно носить брюки, джинсы с накладными карманами, заплатами и разными шнурками.
– За такую бесстыжую моду я надавала бы по заднице. Никакой культуры и скромности. Ходят, словно оборванцы, – возразила Маковей. – И куда только их родители смотрят?
–С модой бороться бесполезно, – ответила Наташа. – Я тоже с удовольствием при такой жаре надела бы шорты и короткую маечку.
–Иной раз глядишь, пигалицы– от горшка два вершка, а уже задницами и бедрами вертят, – продолжила техничка. – Среди бела дня с пацанами целуются и зажимаются, а потом брюхатые ходят. Куда подевались девичья невинность, стыдливость и скромность? Чтобы кто-то до свадьбы лег под парня, такое даже в страшном сне не могло присниться. У грешницы сразу бы ворота вымазали дегтем и опозорили на всю округу. Строго блюли честь. Ладно, заговорила я тебя. Что будем с этой штуковиной делать? Может выбросить?
– Ни в коем случае. Коль Павла Ивановича нет, то позвоню следователю Зуду, – нашла выход из ситуации Наташа.– Он меня еще после первого преступления, убийства Стужиной и Рябко, просил, если что-то новое припомню, то обязательно сообщить. Визитку дал.
– Значит это тот Зуд по каким-то особым делам, он и меня беспокоил. Допытывался насчет ключа от “черного хода“. Кому его и за какие деньги передавала или может по рассеянности потеряла? Такой нудный и въедливый, как та серная кислота, не приведи Господь. Пытал, весь сон перебил, а второй грозился моего любимого Цыгана застрелить. Я бы ему показала кузькину мать.
– Как пытал? – встревожилась секретарь-референт.– У нас же пытки после смерти Сталина запрещены.
– Значит, допрашивал,– поправилась она. – Решила, значит, ему эту блестящую штуку показать?
– Он разберется, это по его части.
– Поступай, как знаешь, а мое дело маленькое, – вздохнула Маковей.– Я вот думаю, кто тепереча, нами управлять будет? Не везет президентам. Какое-то проклятие над ними витает. Надо бы батюшку пригласить, чтобы изгнал сатану, снял проклятие с нашей фирмы.
Ласка с тоской покосилась на плотно закрытую дверь с табличкой, напоминавшей о последнем хозяине главного кабинета.
– Свято место пусто не бывает,– прошептала она опасливо.– Только я бы на него ни за какое золото, серебро не согласилась бы сесть. Заклятое оно какое-то. Один раз меня ангел-хранитель спас, а второй раз я не хочу судьбу испытывать. Сердце не выдержит.