Бумс!
Марисса сурово сдвинула брови, а вот уголки глаз Жерома подернулись сеточкой морщин. Он плотно сжимал губы и вообще старательно изображал серьезность и сосредоточенность. Горничные сохраняли нейтралитет.
- Осторожнее! - крикнула я. - Там снизу драгоценности, они очень хрупкие.
Лакеи грустно взглянули на меня и поплелись разгружать дальше, Анри же вихрем взлетел по лестнице, схватил за локоть и поволок в сторону спальни.
- Ненормальная.
- Жмот! - не осталась в долгу я.
Муж втащил меня в комнату и захлопнул дверь с оглушительным треском. Глаза его потемнели.
- Пьянство. Наряды. Драгоценности. Невнятные выходки. - Анри толкнул меня к стене, приблизился вплотную: жесткий, яростный, настоящий. Исходящая от него опасность грозила спалить дотла, но вопреки этому пальцы похолодели и слегка подрагивали, словно леденящая меня тьма рвалась в мир, чтобы затопить его целиком. - Серьезно, Тереза?
- Серьезно, - эхом повторила я. Голос сел, хрипловато и глухо вырывались слова, как хрустящий под ногами гравий. - Когда вы уехали, я осталась одна. Один на один с той жизнью, которую вы мне показали. Поняла, что сойду с ума, если задержусь в Мортенхэйме... Вот только была одна маленькая проблема: графиня де Ларне могла уехать, леди Тереза Биго - нет.
От того, что я скажу, и как, сейчас зависело многое. Если не сказать все. А значит, нужно говорить правду. Только то, во что верю - верю настолько, что просто не смогу сфальшивить. Поэтому я выдирала со дна души боль, отчаяние, разочарование и бросала ему в лицо, как прошлогодние прелые листья. Воскрешать их оказалось не самой легкой задачей, но и я недаром некромаг. Переживания поднимались во мне, как могли бы подняться давно ушедшие на покой люди, лились сплошным потоком, чтобы вскоре снова укрыться саваном времени и раствориться под ним.
- Я приехала в Ольвиж, потому что он - сама жизнь. Хотела, чтобы все оставили меня в покое. Сказала об этом сразу, но вы не поверили. Притащили меня сюда и устроили допрос. - Спокойно встретила его взгляд и подвела черту. - Наряды - всего лишь глупый способ забыться, как и прочее. Можете оставить их себе, вместе с драгоценностями. Отдайте бумаги, граф, я их подпишу, и вы больше никогда обо мне не услышите.
Запястье дернуло, словно в него вонзились раскаленные крючья, я растерянно уставилась на браслет: беспечное сияние золота, ни единой черной искры. Показалось? Вскинула глаза, но поздно, отпрянуть не успела - пальцы Анри издевательски-небрежно прошлись по моей щеке, жестко сомкнулись на подбородке.
- Ты создаешь слишком много проблем, Тереза. Лезешь туда, куда не следует.
Тут только я вспомнила, что забрали меня от дома графини д’Ортен. Это Мэри ему подсказала, или за мной следили?
- Вы о своей любовнице, которую одарили дворцом?
Я старалась, чтобы в голосе не осталось сарказма. Правда. Но уж как получилось.
- Для тебя это игрушки? - не вопрос, рычание.
- Чего вы так кипятитесь? Мне у нее не понравилось, я туда больше не пойду.
- О чем вы говорили с Евгенией?
С Евгенией? Как мило!
- Исключительно о вас! - Теперь уже рыкнула я. - Она так пыжилась, рассказывая про вашу трогательную дружбу, что у нее даже корсет лопнул. Уберите руку!
Анри разжал пальцы и медленно, точно от гремучей змеи, отступил.
- Я озвучил свои условия, и только тебе решать - принимать их, или нет.
- Думаете, сможете меня удержать? - Я вскинула брови.
- Не думаю. Знаю. Попробуешь сбежать - верну и посажу в клетку Каори. Жером не сторонник таких мер, но мне не откажет.
Я сжала кулаки, шагнула к нему.
- Попробуете это проделать - и я развею ваш дом по ветру.
Анри усмехнулся. Нехорошо так, недобро, с одним-единственным знанием: сила хэандаме в любую минуту способна выжечь из меня магию и превратить в слабосильную девчонку, способную только истерично кидаться в супруга предметами обстановки. Жаль, что из-за особенности мужа на него не подействует ни одно зелье, а то я бы ему тоже вручила... сонный платочек.
- Зови Мэри, приводи себя в порядок и спускайся. Марисса представит тебе прислугу.
Не сказав больше ни слова, он вышел. Я выждала несколько минут и выглянула в коридор: никого. Ключа в замке не обнаружилось, поэтому я прикинула, не протащить ли через всю комнату мягкое кресло, чтобы подпереть дверь - как-никак, а меры предосторожности. Впрочем, от этой идеи быстро отказалась: вряд ли ко мне кто-нибудь в ближайшее время заглянет, разве что Мэри, но ее я сумею быстро спровадить.
Устроившись на кровати, скрестила ноги и достала пирамидку, провела пальцами по граням и подставила тонкой пластинке ладонь. Поколебалась, но вспомнила бледного, как смерть, Винсента, несущего умирающую Луизу из оранжереи. Лави, сжимающую зубы от головной боли, которой ее наградило ментальное вмешательство лорд-канцлера. Бескровное лицо отца и монотонный голос священника. Шахматную доску, безликое «Леди Тереза Биго», написанное красивым разборчивым почерком мужа, сухую биографию и разбор по косточкам - меня и всех, кто мне дорог. Вздохнула, поднесла передатчик к губам и прошептала: