Добрались поздно. Встречал нас Жером, который раскрыл надо мной зонт и помог выйти. Пока мы бежали до дома, подол намок и превратился в тяжелую тряпку, которую теперь держал только кринолин. Но куда тяжелее была обида – я все-таки надеялась, что ко мне выйдет Анри. Видимо, зря.
– Миледи. – Я уже положила руку на перила, но обернулась на негромкий голос камердинера. – Ему тоже нелегко, можете мне поверить.
– Могу. Охотно! – Оттолкнувшись от перил, яростно стянула перчатки и приблизилась к Жерому вплотную. – А ты, вместо того чтобы помочь, решил его окончательно добить?
Вот теперь вернулись и досада, и утренняя злоба.
– Он же едва на ногах держится!
– Сегодня ему значительно лучше.
Камердинер говорил негромко, и я тоже невольно понизила голос.
– Исключительно от ваших смертельных трюков, разумеется.
– И поэтому тоже.
Нет, с ними бесполезно говорить. И ладно бы Анри – у того вообще инстинкт самосохранения отсутствует, но Жером-то мог бы и не потакать ему в этих самоубийственных мотивах!
– Если вдобавок к золотой мгле моему мужу придется лечить ожоги, я похороню тебя в саду. Лично.
– Миледи, не мне вас учить жизни, но… для него сейчас это лучшее лекарство.
Именно после таких слов все обычно начинают учить жизни.
– Перестаньте его защищать. И позвольте ему защищать вас.
– Когда мне понадобятся твои советы, – я стянула накидку и вручила Жерому вместе с перчатками, – обязательно тебя разыщу. А до той поры держи их, пожалуйста, при себе.
Взгляд его подернулся инеем. Камердинер склонил голову и отступил в сторону.
– Да, миледи.
– Скажи Мэри, пусть зайдет ко мне.
Взлетела по лестнице, с треском захлопнула за собой дверь и дергать нижние крючки платья, пытаясь его расстегнуть.
Ай, да чтоб тебя!
Рука сорвалась, больно дернуло ноготь. Я сунула пострадавший палец в рот.
– Вернулась?
На пороге стоял Анри. Лицо бледное, а взгляд… С таким хорошо на куропаток охотиться. Посмотрел – и птицы сами на землю падают, а некоторые еще и ползут в сторону собак, как зомби-добровольцы.
– Вспомнили, что у вас есть жена?
– Если бы жена не исчезала неизвестно куда без предупреждения, было бы гораздо проще.
– Кому?
– Всем.
– К вашему сведению, Мэри знала, куда я исчезла. А как вы сами вчера сказали, у меня есть дела в Равьенн, которыми нужно заниматься.
– Еще у тебя теперь есть дочь, которой нужно заниматься. Или ты о ней забыла?
Ах ты…
Я развернулась, вплотную приблизилась к нему.
– Я оставила Софи всего на один день. Пока Марисса ищет гувернантку, Мэри счастлива проводить с ней время. Или вы переживаете, что придется заниматься ей самому? Ну так не переживайте, никто вас не заставляет!
Анри прищурился, потом развернулся и стремительно вышел из комнаты. В закрытую дверь полетела сначала баночка с кремом, а потом гребень. Не поленилась, стянула башмак и от души запустила вслед за ними – как раз в тот момент, когда на пороге появилась Мэри.
– Ой!
Камеристка успела увернуться, но мне все равно стало стыдно. Настолько, насколько это возможно, когда хочется убивать.
– Помоги переодеться, – буркнула себе под нос. – И попроси подать ужин в комнату Софи. На двоих.
– На двоих? – осторожно уточнила Мэри, закрывая дверь.
– Да!
Сказал, чтобы я занималась дочерью, буду заниматься.
Я вообще послушная жена, теперь буду делать только то, что мне сказано. И посмотрим, как вам это понравится.
8
За завтраком я делала вид, что меня совершенно не касается все, что происходит по другую сторону стола. Так же, как и то, что сегодня мы спали каждый на своей половине кровати, спиной друг к другу, что Анри завернулся в покрывало и что рано утром снова поднялся на тренировку. Сейчас он отгородился газетой, наверняка прочитанной вдоль и поперек, а я – документами по Равьенн. Софи, которая смотрела то на меня, то на него, неожиданно отодвинула тарелку с кашей и громко поинтересовалась:
– Вы что, поссорились?
«С чего бы», – хотела сказать я, но мои мысли слово в слово негромко озвучили из-за газеты, поэтому я решила промолчать. Не хватало еще эхом с ним разговаривать!
– А почему тогда все утро молчите?
Как-то я не подумала про детскую непосредственность.
– Потому что я занята.
– Так занята, что держишь отчет вверх ногами, – заметил Анри. – Видимо, от усталости.
Ах, так?
– А ваша газета недельной давности, – фыркнула я. – Что, свежие новости не интересуют?
– Какое хорошее зрение!
– Не в пример некоторым, которые не видят дальше своего носа.