– Что?
– Выглядишь очаровательно.
Наверное, пора бы переставать краснеть от комплиментов, но не могу. А вот сейчас как раз можно вытащить орудие. И прикрыть им половину лица, которую не закрывает шляпка… Ай! Вместо того, чтобы раскрыться медленно и соблазнительно, он раскинулся как хвост павлина, увидевшего самку.
– Зачем тебе веер?
Я принялась усиленно обмахиваться.
– Взяла на всякий случай. Как-то сегодня жар…
Тьфу! Порыв ветра шлепнул меня прядью волос по губам.
– … ко. – Под пристальным взглядом Анри сочинять мигом расхотелось. – Это я маскируюсь.
– Под кого?
– Под нормальную леди, разумеется.
– Да, до нормальной тебе далеко.
Я захлопала ресницами и шутливо стукнула его по руке веером. Видимо, слишком сильно, потому что веер вырвался из пальцев и улетел в ямку. Анри проследил его полет, а многозначительное молчание красноречиво задавалось вопросом: «Что это сейчас было?»
– Ничего, – буркнула я.
– Что?
Вместо ответа полезла доставать несостоявшееся орудие, но столкнулась с мужем. Точнее, это он врезался в поля моей шляпки, от чего та слетела за спину. Я вспомнила, что Луиза говорила про упавший платочек и отскочила в сторону, словно увидела змею. Анри все-таки отряхнул злополучный веер и подал его мне. Поднялся, пристально вглядываясь в лицо, но я сделала вид, что любуюсь осенним небом.
– А в Лавуа бывает снег?
Небо было безоблачным. Муж прищурился.
– Раз в два-три года выпадает, но надолго не ложится. С тобой все в порядке?
Справедливо рассудив, что сейчас – когда между нами только-только восстановилось хрупкое перемирие, Энгерию лучше не вспоминать, покачала головой.
– Да. Просто стало интересно. Ну… Пойдемте… пойдем дальше?
Дальше мы пойти не успели: из-за поворота вырвался экипаж, который стремительно приближался. Анри не изменился в лице, лишь крепко сжал мою руку, когда кучер неожиданно натянул поводья. Дверца распахнулась, и навстречу нам выскочил щеголеватый светловолосый мужчина в черном пальто, с запахнутым поверх длинным шарфом.
– Граф! – Молодой, его можно было бы даже назвать привлекательным, если бы не бегающие глаза, жадно впившиеся в нас. – Меня зовут Рено Фортискье, «Ольвиж сегодня», у вас найдется время ответить на несколько вопросов?
Все произошло настолько быстро, что я даже ничего не успела понять. В последнее время журналисты в Лавуа не наведывались: казалось, они о нас забыли. Но если и забыли, теперь вспомнили.
– Если у вас есть ко мне вопросы, договоритесь о встрече с моим камердинером, – Анри не изменился в лице. Привычная маска светской учтивости, с которой я впервые увидела его на празднике Уитморов, могла принадлежать скучающему аристократу, уставшему от уединенной жизни в своем поместье.
– Это непросто, граф, и вы прекрасно это знаете. Мой коллега потратил несколько дней, чтобы встретиться с вами, но тщетно. Почему вы отказываетесь говорить с прессой? Вам есть что скрывать? Возможно, ваша супруга согласится со мной переговорить?
Голос у Фортискье был поставлен отлично. Громкий и сильный: достаточно для того, чтобы даже кучер покосился в нашу сторону. На меня же нашел странный ступор, словно я внезапно оказалась посреди шумной толпы, в которой меня – как когда-то маленькую девчонку, снова швыряло туда-сюда людским потоком. Цепкий колючий взгляд журналиста ощупывал мое лицо, словно желая сфотографировать мою растерянность и запечатлеть ее на страницах своей газетенки, не прибегая к достижениям науки.
– Мне нечего вам сказать.
Муж развернулся, увлекая меня за собой, но Фортискье бросился вперед, как бойцовский пес, преграждая нам путь и разве что не скаля зубы.
– Правда, что визит его светлости де Мортена – брата вашей супруги – никак не связан с политикой? Он пробыл в Ольвиже всего несколько часов по прибытии, и, насколько мне известно, очень быстро покинул Лавуа. С чем это связано? Его тоже не устраивает ваш брак? Как получилось, что почти утраченную магию смерти объединили с силой хэандаме? Этого хотели ваши родители? Чего они добивались?
Запястье сдавило так, словно на мне защелкнули кандалы не по размеру.
– Уйдите. С. Дороги. – Впервые слышала, чтобы Анри так цедил слова.
Муж ускорил шаг, хотя казалось – куда уж быстрее. Сейчас даже я с трудом за ним поспевала, но Фортискье не отставал. Спину покалывало иголочками любопытства кучера, и я надеялась, что мы успеем дойти до дома прежде, чем Анри свернет назойливому журналисту шею. Отчаянно хотелось размазать по самоуверенной физиономии газетчика его же собственное нахальство. Хотя можно и то, что оставила в колее лошадь.