Когда Винсент коротко поблагодарил за ужин и, пожелав доброй ночи, вышел, вскочила и вылетела за ним.
– Не могли ей подыграть? – прошипела в мощную спину. – Можете наказывать своим пренебрежением нас, но ребенок-то в чем перед вами провинился?
Брат остановился. Обернулся, медленно подошел ко мне. Сильные пальцы сомкнулись на предплечье кандалами, и он быстро зашагал по коридору, увлекая за собой. Поначалу упиралась, стараясь остановиться или хотя бы задержать, но какой там. Не драться же с ним, даже если очень хочется. Мы вышли в холл, а затем и на улицу, где поздний вечер с радостью вонзил в меня свои ледяные зубы, даже несмотря на закрытое и теплое платье. Винсент сдернул сюртук, накинул мне на плечи и укутал, но я вывернулась и отскочила. Будь он мне хоть десять раз братом, Софи обижать я не позволю!
– Вернитесь и извинитесь перед Софи за то, что вели себя как последний… герцог.
– Извиниться – перед кем? – его брови приподнялись.
– Эта девочка – моя дочь!
– Ваша дочь? Вы даже не знаете, кем была ее мать! Наверняка какая-нибудь бродяжка.
– Мать Софи нонаэрянка! Ее звали Талина, и она умерла.
– Об этом я и говорю.
Я сжала кулаки.
– Винсент, да что на вас нашло?!
– Что нашло на меня? – он схватил меня за плечи. – Что нашло на вас! Раздаете авансы мужчинам – чтобы женщина ехала с другим без сопровождения мужа? Чтобы муж ее отпустил, да еще и не придал такому значения? Вы сами на себя не похожи, закрываете глаза на такие вещи, которые раньше привели бы мою сестру в ужас. Ребенок из приюта, брак с хэандаме! Одержимость нашего отца сильными союзами давно ни для кого не секрет, но вы-то не могли не понимать, на что идете! Почему сразу все не рассказали?
Ярость, погребенная под пластами раскаяния за жестокие утренние слова, заворочалась с новой силой.
– Так в этом все дело? – прошипела я. – В том, что Винсент Биго, великий герцог де Мортен привык все контролировать, а его маленькая сестренка не пришла и не выложила ему все?
Угли в его глазах начали было остывать, но вспыхнули вновь. И это было страшнее лесного пожара, заревом расползающегося над охваченным огнем деревьями. Мне не раз и не два доводилось видеть такой взгляд: испепеляющий быстрее «покрывала тлена».
– Ведете себя, как девица на выданье. Которой отказали в замужестве с гулящим хлыщом.
Я бы влепила ему пощечину, но Винсент перехватил мое запястье. До боли стиснул плечи, встряхнул.
– Подумайте о своем будущем, Тереза. Вы должны развестись. Со временем, когда все утрясется, я найду для вас достойную партию. Хорошего человека, с которым у вас будет нормальная семья.
– У меня уже есть семья!
– Общество вас не примет.
– Все эти годы общество меня не замечало! Поговорят и забудут.
– Не в этот раз. Не теперь, когда они знают о магии смерти. Но я не позволю никому поломать вам жизнь, даже вам самой.
– То есть мне ее ломать нельзя, а вам можно?
– Вэлея – совершенно другая страна, здесь нравы и мораль катятся в адову бездну.
– Нравы и мораль? – прошипела я. – О, да вы просто ходячая энциклопедия нравов! На какой там странице записано, что нужно щелкнуть по носу ребенка, который изо всех сил пытается вам понравиться?
– Достаточно, леди Тереза. Завтра вы отправитесь со мной в Мортенхэйм.
Не просьба, и даже не утверждение. Приказ.
– Тереза поедет с вами, только если сама этого пожелает. – Хлопнула дверь. Анри спускался по ступенькам: обманчиво-медленно. Тем не менее браслет ощетинился иглами льда, а мягкие черты лица мужа заострились, из-под маски учтивости проступал оскал разъяренного льва. – Отпустите мою жену, де Мортен.
– Не смейте мне указывать, де Ларне.
– Отпустите ее. Или пожалеете, что явились в мой дом.
– Единственное, о чем я жалею – так это о том, что в свое время поддался на уговоры и отпустил ее с вами.
Тем не менее хватка на моих плечах ослабла.