Дж. Стерлинг
Заклятые враги
Перевод: Дарья Д (1–6 главы), Виктория Горкушенко (7–эпилог)
Редактура: Таисия Самсевич
Вычитка: Виктория Горкушенко
Оформление: Виктория Горкушенко
Обложка: Виктория И
Глава 1
МОЙ ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ
Джулия
— Только посмотри, сколько женщин стоит там и заигрывает с ним, — сказала моя ассистентка и лучшая подруга со времен начальной школы, качая головой и указывая пальцем на моего заклятого врага в другом конце комнаты. — Мне сейчас даже стыдно, что я женщина.
Я оттолкнула ее руку, прежде чем он это заметил и сделал что-то унизительнее в ответ, например, сообщил всей комнате, что я влюблена в него или что-то в этом роде. Я бы не удивилась, если бы он это сделал. Джеймс Руссо любил смущать и унижать меня. Он занимался этим со школы.
— Джанин! Не привлекай его внимание к нам. И я не хочу смотреть ни на него, ни на его фан-клуб.
Я скривилась несмотря на то, что это была ложь, и она прекрасно это знала.
Джеймс Руссо вырос безумно красивым мужчиной. И мне очень хотелось рассмотреть его, может быть даже потерять себя в грязной фантазии или двух, но я не могла признаться в этом. По крайней мере, вслух. Я должна была ненавидеть само его существование. Презрение к Джеймсу было такой же частью моей ДНК, как темные волосы и итальянское происхождение.
— Ты точно хочешь на него посмотреть, — поддразнила она меня. — Может, тогда ты увидишь, как часто он на тебя смотрит.
Опираясь на новенький каблук, я повернулась лицом к своей будущей бывшей лучшей подруге, если она не возьмет себя в руки.
— Джеймс Руссо смотрит на меня не больше, чем я на него. Мы ненавидим друг друга, и ты это знаешь. Ты всегда это знала. Он худший человек в мире. Если бы за это была награда, он бы победил. Почему ты так странно себя ведешь? Ты пьяна?
Я огляделась по сторонам и проверила наши винные бутылки, — которые все еще стояли на полу, — чтобы убедиться, что ни одна из них не пуста.
Если кто и знал, как мы с Джеймсом не выносим друг друга, так это Джанин. Она выросла вместе с нами, прекрасно знала о взаимной войне наших семей и не раз оказывалась в самой гуще этой войны. Иногда она успокаивала меня тонкими уколами и оскорблениями в адрес Джеймса, но обычно играла роль миротворца — по крайней мере, пыталась.
— Мне просто интересно, когда вы двое наконец закопаете топор войны, вот и все, — сказала она в четырнадцатитысячный раз с тех пор, как мы родились.
— Никогда, — сказала я, давая ей тот же самый ответ, что и всегда.
Зарыть топор войны в моей семье было невозможно. Даже если бы я захотела — а я не хочу — это было запрещено. Отец отречется от меня и заставит сменить фамилию, прежде чем простит Руссо.
Пробежавшись взглядом по залу для соревнований, я заметила Джеймса. Его лицо обрамляла темная двухнедельная щетина, и он улыбался группе женщин, которые, вместо того чтобы работать за своими винными стойками, выглядели слишком готовыми уйти и отвести его в постель, если он попросит. Не то чтобы меня волновало, что Джеймс делает в своей постели, или с кем, но черт бы побрал эти волосы на его лице. Это была моя слабость. Я проводила слишком много ночей, мечтая о том, как это будет ощущаться — когда он нырнет между моих бедер или поцелует меня, коснувшись моей щеки. Этот мужчина точно знал, как держать бороду в узде — всегда идеально подстриженная, постепенно уходящая к линии роста волос. Это раздражало меня так же сильно, как и возбуждало, что говорило о многом, так как он был самым ужасным человеком на свете.
— У тебя тут немного слюны.
Джанин толкнула меня локтем, указывая на уголок рта, и я зарычала.
— Мне просто интересно, почему он продолжает приходить на эти соревнования, зная, что проиграет. Думаешь, он приходит знакомиться с женщинами?
Я потянулась за ящиком с вином и начала вытаскивать бутылки, одну за другой, чтобы Джанин могла открыть их и наполнить бокалы.
Она так рассмеялась над моим вопросом, что поперхнулась.
— Как будто ему нужно приходить сюда, чтобы познакомиться с женщинами. Кроме того, единственная женщина, которую он хочет видеть — это ты. Как думаешь, почему он никогда раньше не поддерживал длительные отношения? Вероятно, по той же причине, по которой все твои потерпели неудачу.