— Это держало меня вдали от тебя так долго, — правда сорвалась с моих губ прежде, чем я успела себя остановить.
Я наблюдала, как выражение его лица изменилось, прежде чем он сделал глубокий вдох, и его глаза загорелись, как будто осознание наших прошлых лет поразило его, все разом.
— Вот почему ты всегда держалась от меня подальше, — он сел рядом со мной и взял меня за руку под столом. Когда наши пальцы переплелись, я сжала их крепче, вместо того чтобы отстраниться. — Потому что ты боялась потерять все, а не потому, что тебя это не интересовало.
— Я никогда не говорила, что меня это интересует, — сказала я с усмешкой.
Мне отчаянно хотелось сменить тему, отвлечь его от разговора о нем и обо мне, потому что для меня абсолютно ничего не изменилось, и я не знала, как с этим справиться. Мой отец все равно забрал бы у меня все без раздумий, так что мои чувства к Джеймсу не имели значения.
— Итак, ты слышал о том, как начался пожар?
Он уставился на меня так, будто точно знал, что я делаю и почему. Он сжал мою руку один раз, прежде чем отпустить ее и вернуться на место напротив меня.
— Взорвался трансформатор, и загорелся сухой кустарник.
— Да. Ты поймал его как раз вовремя. Кстати, как ты это сделал?
— Я был в сарае и почувствовал запах дыма.
— Что ты там делал?
Я часто видела, как Джеймс входил и выходил из сарая, когда мы были моложе, но никогда не знала, что именно он там делал. Он заерзал на стуле и выглядел так, словно вел внутреннюю борьбу, хотя я понятия не имела почему.
— Скажи мне, Джеймс. Что ты делаешь в этом сарае все время?
Он побрякивал льдом в пустом стакане из-под воды.
— Ты уверена, что хочешь знать? — он приподнял бровь.
Я поставила локти на стол и положила подбородок на руки в ожидании.
— Расскажи мне все.
Он заколебался, прежде чем странный взгляд, который я не могла определить, скользнул по нему.
— Я боксирую, — небрежно бросил он, слегка пожав плечами.
Откинувшись назад, я повторила:
— Ты боксируешь? Как будто у тебя там целая установка или как?
Услышав, что он сказал, по какой-то причине я не очень удивилась, но теперь все, что я могла сделать — это представить Джеймса, бьющего грушу, без футболки, потного, с рельефными мышцами.
— О, да, конечно, — он снова взял свой стакан и осушил то немногое, что осталось от льда, как будто эта тема его смущала. — Я выбивал дерьмо из своей бедной боксерской груши, когда почувствовал запах дыма.
— Как ты не устал после соревнований?
— Я был слишком зол, чтобы устать.
— Зол на что? — я знала, из-за чего он разозлился — помнила, как он пришел в ярость, когда Тодд пригласил меня на свидание. Я хотела услышать это. Мне нужно было услышать от него, что он ревнует, что у него есть чувства, даже если не могу ответить на них. Это было эгоистично и незрело, но я все равно давила.
— Ты ужинала с этим придурком. Не могу перестать видеть, как он смотрел на тебя, — он начал казаться взволнованным, от одной только мысли, он уже выходил из себя, и я ненавидела себя за то, как сильно мне это нравилось. — Боже, я так рассердился на тебя, — его лицо сморщилось, как будто он испытывал физическую боль от одной только мысли об этом. — Я был так зол, Джулия. И это было так чертовски больно.
Мой мир мгновенно перестал вращаться. Воздух стал тяжелым от его признания. Это был один из тех жизненных моментов, в которых я была уверена. Из тех, где мне предлагали два варианта: либо продолжать жить как обычно, лгать себе и Джеймсу о своих чувствах к нему, либо пересечь черту, которую никто в нашей семье никогда не осмеливался пересечь.
— Я встречалась с ним только для того, чтобы он перестал приглашать.
— Вроде того, что ты сейчас делаешь со мной? — Джеймс казался еще более оскорбленным, чем раньше, и я ненавидела его за то, что он мог сравнивать себя с кем-то вроде Тодда Лестара.
— Нет.
— Нет?
Теперь он был тем, кто давил на меня нарочно. Джеймс собирался заставить меня сказать это, и я никогда не смогу взять свои слова обратно. Как только эта линия будет пересечена, мы никогда не сможем этого забыть. Я была так поглощена моментом, тем, как Джеймс смотрел на меня, болью в его глазах, когда он говорил обо мне и Тодде, что я не могла позволить ему продолжать думать, что эти двое мужчин были похожими в моем сознании.