— Так, так, так, — сказал он, рассматривая нас четверых, прежде чем сосредоточиться исключительно на руке, которой я обхватил плечи Джулии. — Разве это не сюрприз? — моя шея хрустнула, когда я дернул ею из стороны в сторону, мое тело напряглось в ответ на его присутствие. Я все еще ненавидел этого парня так же сильно, как и тогда, в школе. — Джулия, — промурлыкал он, — выглядишь как всегда прекрасно.
Этот придурок только что мурлыкал моей девушке, и я почувствовал, что мой темперамент не просто нарастает, он пробивает чертову крышу и сжигает город дотла. Я хотел выйти из кабинки, но застрял между стеной и Джулией.
Мои руки вцепились в стол, мое тело нуждалось в чем-то, из чего можно было бы выжать жизнь, и я зарычал:
— Не разговаривай с ней. Я говорил тебе об этом еще в школе, не так ли?
Он выдавил смешок.
— Мы давно уже не в школе, Руссо. Если Джулия не хочет, чтобы я говорил с… — начал он, но остановился в тот момент, когда Джулия встала и оказалась прямо перед его лицом, ткнув его пальцем в грудь.
— Джеймс рассказал мне, что ты говорил обо мне. Он рассказал мне, чего ты хотел тогда. Ты свинья. Ты меня никогда не интересовал. И я говорила тебе об этом сотни раз, но ты никогда не слушал. И теперь знаю почему. Я всегда была для тебя чем-то вроде игры, — ее тон стал ледяным. — Я не позволю своему парню ударить тебя, хотя знаю, что он умирает от желания сделать это прямо сейчас, — она оглянулась на меня, мой взгляд был холоден, — но я не против этого, — Джулия стояла во весь рост, ее поза была оборонительной и немного пугающей, если честно.
— Ты ошибаешься, Джулия. Не насчет школы, а насчет сейчас, — он говорил не слишком убедительно, и я знал, что он просто пытается сохранить лицо перед другими посетителями закусочной.
Слава Богу, Джулия тоже это знала.
— Я так не думаю. Держись от меня подальше, или в следующий раз я позволю своему мужчине сделать с тобой все, о чем он мечтает.
Я ждал, что Лестар скажет что-нибудь в ответ, но он этого не сделал, и это был самый умный поступок в его жизни, я был уверен в этом. Мы наблюдали, как он скрылся, поджав хвост, бормоча что-то себе под нос.
Она снова опустилась рядом со мной, и я чуть не кончил.
Моя девочка чертовски привлекательна.
Мне еще многое предстояло узнать о ней.
— Святое дерьмо, детка. Я сейчас так возбужден, что могу устроить шоу на весь город. Это было так горячо.
— Пожалуйста, награди ее позже, не тогда, когда я сижу здесь и вынуждена смотреть, — умоляла Джанин. — Но это было очень круто, — она подняла кулак в воздух, и Джулия ударила им в ответ с улыбкой, которая украсила все ее лицо.
— Напомни мне не шутить с тобой, — сказал Дэйн, допивая свой стакан воды.
Джулия вела себя так, будто ничего не произошло.
— Все знают, чего хотят? Потому что я все еще голодна, — спросила она, и мы все в унисон кивнули.
Мы заказали еду, и официантка под столом, где никто не мог видеть, ловко дала Джулии пять. Очевидно, Тодд лишил ее девственности еще в школе, а потом больше никогда с ней не разговаривал. Она сказала, что всегда хотела плюнуть ему в еду, когда он приходил сюда, но утверждала, что никогда этого не делала. В этот раз я разрешил ей сделать это.
Мы с Джулией рассказали нашим лучшим друзьям о том, что произошло накануне вечером с нашими родителями, включая подробности о пари, поскольку Джанин никогда не знала всей истории. Дэйн посмотрел на меня с видом всезнайки, когда узнал, что он был прав, полагая, что Джулия действительно не знала об этом. Я еще раз пнул его под столом для пущей убедительности.
— Хватит меня пинать, — простонал он, потянувшись под стол, чтобы потереть голень.
— Хватит меня раздражать, — поддразнил я.
— Я так рада, что мы можем покончить со всей этой ненавистью, — объявила Джанин.
Я вдруг понял, как тяжело им было быть нашими самыми близкими друзьями. Их втянули в войну, к которой они не имели никакого отношения, и заставили выбрать сторону.
Я уже собирался поблагодарить их за то, что они терпели нас, когда появилась официантка и начала раздавать нам еду. Все остальные звуки стихли, пока мы поглощали свои завтраки, и восхищение срывалось с наших губ. Можно было подумать, что мы не ели несколько лет. Я смотрел, как Джулия съедает все до последнего кусочка своей огромной вафли, как она и обещала. Это было совершенно возбуждающе — видеть, как женщина наслаждается едой. Самым милым моментом было, наверное, когда она пролила сироп на свою рубашку. Она переживала около двух секунд, прежде чем пожала плечами и отправила в рот еще один кусочек. Я рассмеялся и, клянусь, что в тот момент полюбил ее еще больше.