— Ты собираешься весь день сидеть и мечтать, или мы будем наливать вино? — мой лучший друг Дэйн появился из ниоткуда и хлопнул меня по спине.
Понятия не имею, как долго он стоял там, наблюдая, как я смотрю на нее.
— Я не мечтал, — отрезал я и потянулся за бутылкой, слишком агрессивно, пролив часть содержимого из горлышка.
— Вспоминал, мечтал, фантазировал, — он пожал плечами, вытирая беспорядок, созданный мной, его слишком длинные светлые волосы упали на глаза. — Называй это как хочешь.
Я мог бы продолжать лгать ему, но это было бессмысленно. Дэйн был единственным, кто знал о моих чувствах к Джулии.
— Я просто вспоминал.
— Итак, ты предавался воспоминаниям, — сказал он тоном всезнайки. — Какую часть ты переживаешь на этот раз? — иногда мой лучший друг был настоящей задницей. — О, я знаю. Пьяное признание в винограднике. Знаешь, это мое любимое.
Мой гнев вспыхнул.
— Конечно, самая унизительная и душераздирающая ночь в моей жизни будет твоей любимой. Как мы вообще можем быть друзьями?
— Для протокола, это был сарказм, — произнес он слова до смешного медленно, как будто я был каким-то пещерным человеком, который не мог их понять. — И я упомянул об этом моменте только потому, что знаю, что тебе больше всего нравится терзать себя именно им. Ты самоуничижителен, когда дело касается этой женщины.
Он не ошибся. Я как раз готовился к этой сцене, когда он прервал меня своим присутствием.
— Мне просто иногда нужно напоминание.
— Напоминание о том, что она притворно ненавидит тебя?
— Напоминание о том, что она действительно ненавидит меня, — я поморщился.
— Мы оба знаем, что это чушь собачья. Ты мог бы взять и просто рассказать ей своих чувствах, — предложил он, пожимая плечами.
— Я больше никогда этого не сделаю, — сказал я с горечью, воспоминание все еще было свежо.
— Брось, Джеймс. Та ночь была так давно, и она была пьяна. Вы оба уже взрослые. Или, по крайней мере, притворяетесь таковыми.
— Это не очень хорошая идея, — сказал я сквозь комок в горле, когда все, о чем я мог думать, было: Что, если она снова отвергнет меня?
Сцена разыгралась в моей голове без предупреждения.
***
Где-то вдалеке хлопнула дверь, я выглянул в окно и увидел Джулию, которая направлялась к своему винограднику с несколькими бутылками вина в руках.
Какого черта она делает?
Я наблюдал за ней, сосредоточившись на каждом ее движении, на каждом шаге. Прежде чем нырнуть в ряд пышных виноградных лоз, она обернулась и посмотрела прямо в окно моей спальни. Наши глаза встретились, и она замерла, казалось, на целую вечность, прежде чем повернулась и исчезла из виду.
Это было намеренно, или я удивил ее, наблюдая за ней? Было ли это своего рода приглашением последовать за ней? Что это значит? Чего она хочет?
Я понятия не имел, и сидел в своей комнате слишком долго, пытаясь понять это, прежде чем сдался и решил найти ее. Сегодня вечером я наконец признаюсь Джулии Ла Белла, что испытываю к ней чувства, и будь прокляты наши родители.
Улизнуть из моего дома было легко, но вот найти Джулию было той еще задачей. Я вообще не был знаком с ее собственностью, поэтому, пытаясь ориентироваться в ней, я чувствовал себя слепой мышью в лабиринте.
— Чего ты хочешь, Руссо?
Ее голос разнесся над виноградом и привел меня прямо к ней. Рядом с ней стояли четыре бутылки вина, и она, очевидно, выпила их все.
— Что ты делаешь?
Она пожала плечами.
— Подумала, что если когда-нибудь буду управлять этим местом, то должна попробовать полюбить этот напиток, — она отхлебнула из бокала и сморщила нос. — Это так мерзко. Как люди это пьют?
Я рассмеялся, потому что у меня была такая же реакция каждый раз, когда был вынужден пробовать наше вино.
— Я слышал, что это приобретенный вкус, — сказал я, садясь напротив нее.
— То же самое говорят и о пиве. Не знаю, насчет тебя, но я думаю, если что-то должно быть "приобретенным вкусом", — сказала она, показывая воздушные кавычки, — значит, это отстой.