— Сколько ты выпила?
— А тебе-то какое дело? — огрызнулась она, и я понял, что она, по крайней мере, навеселе.
— Мне не все равно, потому что… — я замолчал, слишком нервничая, чтобы ответить честно.
Она сделала еще один глоток вина и поморщилась, махнув рукой, чтобы я продолжал.
— Потому что?
Дерьмо.
"Вот и все", — подумал я про себя, прежде чем выплеснуть все слова на нее.
— Потому что ты мне нравишься. Ты мне всегда нравилась, Джулия. С того самого момента, как я впервые увидел тебя, — сказал я, слишком честно, для моего же блага.
— Когда нам было по четыре года. Я помню. Но что ты сейчас говоришь? Ты себя слышишь? — ее тон звучал почти оскорбленно, что не имело смысла.
— Конечно, я слышу себя, — я придвинулся ближе, чтобы дотронуться до нее, если она позволит. — Я говорю тебе, что ты мне нравишься.
Я потянулся к ее руке, лежащей на колене, но она отдернула ее.
— Я тебе не нравлюсь, Руссо. Тебе нравится вызов. Тебе нравится то, чего ты не можешь иметь.
— Серьезно?
Теперь была моя очередь оскорбиться.
Взгляд ее глаз практически сравнял меня с землей.
— Серьезно. Тебе не нравится все, что дается слишком легко. И никогда не нравилось. Наверное, поэтому ты думаешь, что я тебе нравлюсь, но на самом деле — это не так.
— Ты не можешь говорить мне, что я чувствую к тебе.
— Неважно. Я уверена, что это какая-то игра. Это Дэйн тебя подговорил? Ты заключил пари со своей дурацкой баскетбольной командой? — она начала икать, но это не остановило ее. — Почему бы тебе не пойти и не провести время с одной из многих девушек, которых я видела в твоей комнате в последнее время?
— Джулия, посмотри на меня, — взмолился я, и ее остекленевшие глаза встретились с моими. Мне не следовало делать этого, пока она была пьяна, но сейчас или никогда. — У меня есть чувства к тебе. Я бы хотел, чтобы они ушли нахр*н, но они не уйдут. Никогда не уходили. И никогда не уйдут.
Она начала смеяться и не могла остановиться. Это стало неловко, и прямо перед тем, как я поднялся на ноги, она сказала:
— Чувства? Ты вообще знаешь, что такое чувства? Уверена, что нет. Я ненавижу тебя, Руссо. Не хочу иметь с тобой ничего общего. И никогда не буду.
— Ты действительно так считаешь? Ты, Джулия Ла Белла, искренне ненавидишь меня, и не только потому, что наши родители говорили нам это всю нашу жизнь?
Мое сердце было словно валун в моей груди, внезапно слишком тяжелое, слишком обремененное, пока я ждал ее ответа.
— Не из-за наших родителей. Я действительно так чувствую, — она с трудом сглотнула, но избегала смотреть мне в глаза.
— Ты никогда не думала о том, каково это — быть вместе?
— С какой стати мне думать об этом?
Не отвечая на ее вопрос, я ушел. Поверил ей, когда она сказала, что ненавидит меня. И я поверил, когда она сказала, что не хочет иметь со мной ничего общего. Но я не мог с этим справиться. Я открыл свое сердце нараспашку, а она вырвала его, бросила на землю и растоптала, не задумываясь. Отказ ужалил. Более того, это чертовски больно. Каждый удар моего сердца напоминал мне, что она не хочет меня, никогда не захочет, и я был дураком, думая, что могу быть ей нужен.
Какого черта я себя так выставил?
Я поклялся, что больше никогда этого не сделаю. Ни для Джулии Ла Белла, ни для любой другой девушки.
***
Дэйн щелкнул пальцами перед моим лицом, и я покачал головой.
— А, да. Что?
— Пьяное признание? — спросил он немного самодовольно, уже зная ответ.
— Возможно.
Понятия не имел, как заставить Джулию перестать ненавидеть меня, перестать осуждать за то, в чем я не участвовал. Я даже еще не родился, когда наши прадеды заключили это дурацкое пари, которое разрушило жизнь наших семей. Я тут ни при чем, и она тоже. И все же она презирала меня так, словно я собственными руками сжег ее виноградники.