Самое ироничное во всем этом было то, что именно ее проклятая семья выиграла пари. Так что, если кто и должен кого-то ненавидеть, так это я. У меня было на это полное право. Вместо этого, все, о чем я мог думать — это как бы засунуть руки под ее обтягивающую юбку и погрузить в нее пальцы. Я слишком много лет мечтал о том, как Джулия Ла Белла будет чувствоваться под моими прикосновениями. У меня текли слюнки при одной мысли о ее вкусе. Держу пари, он был таким же сладким, как вино, которое она делала.
— Ты влюблен в нее с тех пор, как нам было по пять лет.
— Четыре, — поправил я. Если этот ублюдок собирался начать говорить о возрасте, то, по крайней мере, он должен был делать это правильно.
— Что? — он растерянно посмотрел на меня.
— Я влюблен в нее с тех пор, как мне исполнилось четыре года. На мой день рождения, помнишь? Это был первый раз, когда я ее увидел, — объяснил я, как будто не он стоял рядом со мной в тот день.
Наши семьи, очевидно, сделали все возможное, чтобы разлучить нас с самого рождения. Я понятия не имел, почему мы никогда не видели друг друга до того дня, но до этого момента не знал, что на мили вокруг были другие дети. Кто-то, должно быть, облажался в мой четвертый день рождения, потому что Джулия выбежала из дома в ярко-розовом платье, с двумя косичками в волосах, и помахала мне, как будто мы были давно потерянными друзьями, прежде чем ее отец обнял ее за талию и затащил обратно в дом, пока она брыкалась и кричала.
Наши жизни пересеклись в то утро, и им еще предстоит сойтись.
— Да, ты спросил меня, могу ли я тоже видеть ангела, или только ты можешь, — повторил Дэйн ту историю, которая была выжжена в моем мозгу.
Я тихо рассмеялся.
— И ты сказал, что не видел никакого ангела, но видел какую-то глупую девчонку.
Дэйн пожал плечами.
— Думаю, между нами говоря, моя оценка была более правильной. Джулия Ла Белла не ангел.
Мой взгляд метнулся к нему, сузившись.
— Осторожнее, — предупредил я.
Он поднял руки в знак поражения.
— Не стреляй в гонца. Я просто говорю, что она не ангел, вот и все, — он взял бокал с вином и залпом осушил его, вместо того чтобы сделать глоток, как полагается. — Это хорошая штука.
Он покрутил бокал в пальцах, прежде чем снова наполнить его и осушить во второй раз.
— Это действительно чертовски хорошо.
— Знаю.
— Думаешь, оно побьет ее? — он кивнул в сторону Джулии.
Я сглотнул, глядя на нее, должно быть, уже в тысячный раз. Я быстро выдохнул, заставляя себя отвести взгляд от ее тела.
— Скорее всего, нет.
— Ты когда-нибудь перестанешь? — он искоса взглянул на меня, и я не понял, серьезно он говорит или нет.
Винодельня была у меня в крови. Меня готовили к тому, чтобы взять ее на себя, создавать и делать вино из наших лоз. Как бы сильно я не ненавидел проигрывать год за годом, уход не был вариантом.
— С чего бы мне прекращать попытки?
— Без причины. Просто спрашиваю, и все, — он повернулся ко мне спиной, и я крепко сжал его плечо.
— Нет, правда. Почему я должен перестать? Это мой заработок. Мое дело. Моя карьера. Почему я должен перестать делать то, что люблю? — мое давление начало расти, а пульс участился. Потребовалось всего две секунды, чтобы я полностью перешел в оборону.
— Джеймс, я просто спросил, — он убрал мою руку со своего плеча. — Тебе не нужно соревноваться год за годом, чтобы иметь успешную винодельню, и мы оба это знаем. Эти соревнования — просто дополнительный бонус, перышко в твоей шляпе, немного дополнительной рекламы, которая тебе даже не нужна. Ты уже управляешь одним из самых прибыльных винных заводов в штате, с этим дерьмом или без него, — он обвел рукой людное пространство.
Он не ошибся. Мне не нужно было заниматься такими вещами. Но я хотел. Это был единственный способ приблизиться к ней. Я точно знал, почему продолжал участвовать в каждом из них, и Дэйн тоже. Если бы я этого не делал, то никогда не видел бы Джулию Ла Белла так близко. Особенно, с тех пор как она переехала из главного дома в отдельное бунгало, где я больше не мог видеть ее из своего окна. Я всегда подозревал, что она сделала это нарочно.
— Может, мне попробовать вино дьяволицы? Увидеть, против чего мы работаем? — предложил он с хитрой усмешкой, и у меня по коже побежали мурашки.
— Ты знаешь, что не стоит так ее называть, — процедил я сквозь зубы.
В первый раз, когда он назвал Джулию дьяволицей, она услышала его и заплакала. Из-за этого я ударил его прямо в живот. Наш учитель третьего класса заставил его извиниться перед всем классом, и мне тоже пришлось извиниться. Я сделал это, но мои пальцы были скрещены за спиной, потому что я не жалел. Мне совсем не было жаль.