Плевать было ли у неё что-то с Дроппом или кем-то другим, я просто сделаю это, потому что хочу. Хочу мою малявку, как проклятый.
— Я просто сделаю это, — почти прорычал, прикусывая кожу на шее. — И всё пройдёт. Мне просто нужно…
Убедившись, что малявка крепко держится за меня, обвиваясь вокруг, переместил руку на грудь Тали, небольшую, но такую упругую. Лаская напряжённые соски, почти слыша лихорадочное биение её сердца. Или это было моё? Я не знаю. И это было не важно. Больше волновало разрывающее на куски желание оказаться глубоко в ней.
— Ещё, — простонала МакЭвой, начиная тереться об мои брюки промежностью. Было видно, что соображала она не больше моего.
И этот стон-шёпот пробивал всю выдержку, опуская губы ниже к ключицам и полушариям груди, лихорадочно дёргая платье вниз, высвобождая больше для моего рта. Ниже и ниже, наконец, обхватив сосок, оказавшийся, под цвет её губ, нежно розовым, с твёрдой вершинкой, в которую тут же вцепился зубами, прикусывая и посасывая. Её спина от этого выгнулась ещё сильнее, а с губ сорвался вскрик, ударивший молотом по сознанию. А тонкие ручки со спины переместились на мои волосы, сжимая и притягивая всё ближе, извиваясь как кошка. Показывая, что хочет меня. Прямо сейчас.
Опустив одну руку вниз начал задирать её юбку, желая, как можно быстрее, добраться до вожделенной награды, но Талия начинала сжимать ноги, пытаясь опуститься на пол и уйти от моих ищущих рук.
Не поняв к чему это сопротивление, оторвался от груди и перевёл взгляд на её лицо, встречая непонятный взор с мелькнувшей в нём неуверенностью. И вижу в этом взгляде борьбу. Со мной или с собой?
Толкнулся бёдрами, не давая ей свести ноги, вжимая в стену, наблюдая, как она прикусывает нижнюю губу, не давая стону сорваться от этого движения, а зрачки её глаз расширяться всё больше. Что за глупые игры? Мы же хотим друг друга, к чему эти колебания?
Смотря прямо в чёрные глаза, упрямо опустил руку вниз, найдя её трусики под задранной юбкой. Горячая и такая насквозь мокрая, от чего сводит дыхание от фантазии, какого это будет находиться в ней. Двигаться и, по-прежнему, смотреть, как МакЭвой теряет себя в бушующей страсти.
Слегка сместив нижнее бельё в сторону, проник немного глубже, другой же рукой подтянул её бёдра ближе к себе, чтобы она оказалась напротив моего паха. Так, что если сделать ещё несколько толчков и уже почти секс.
Румянец покрыл её щёки. Уверен, что отчасти от непонятной мне стыдливости, отчасти от вожделения, которое чувствую под своими пальцами. А на лице нарисовано первобытное желание с долей… сомнения? Но как будто что-то решив для себя, она скинула с моих плеч рубашку. И снова потянувшись к моему рту, нетерпеливо обводя своим язычком контур нижней губы, побуждая открыться ей навстречу… И все мысли опять вылетают их головы. Особенно от её стонов, прямо в мой рот, с обжигающими, немного нервными поцелуями.
Видимо она приняла решение, и как же я был этому рад!
Глава 17 И снова Виджей
Близость во время полового акта есть не что иное, как близость во время сражения.
Виджей Купер
От этого нападения, тело ломило и разрывало, на чёртовы, части. Дикость накатила с головой, яростно отвечая на поцелуй Тали, всасывая и кусая влажный язычок. Сжимая её бёдра всё сильнее, резкими, но короткими движениями пальцев входил в нереально тугое лоно моей малявки. А её руки, выпутавшись из моих волос, опустились на мои брюки, самолично приспуская их вместе с нижним бельём и освобождая на свободу мой член, который уже давно готов взорваться хоть сейчас. И от этого МакЭвой вскрикивает, испуганно выдыхая, будто не веря в свой собственный поступок.
Боже! Почувствовав прохладу внизу, тут же напрягся в предвкушении того, что сейчас произойдёт. Только одно сейчас важно, прямо сейчас и плевать, что будет потом.
— Виджей, — почти неосознанно шепчет мне на ухо, покрывая меня мурашками.
Моё имя, произнесённое ею, разрывается в голове, распространяясь горячей волной по всему телу. Как это у неё получается? Один словом свести с ума, заставляя закрыть глаза от наваждения.
А руки сами проводят по её бёдрам, снова возвращаясь к самому сокровенному местечку, проникая всё глубже, покрываясь ощущением горячей влаги на пальцах, застывая от тесноты и ответной реакции Тали. Такая мокрая! И только для меня!
От этих лёгких проникновений, она выгибается ещё, запрокидывая голову, упираясь ею в стену, почти ударяясь и стискивая мои плечи. Невероятно тугая! Этого просто не может быть. И если она ещё раз застонет, ещё раз двинет бёдрами навстречу моим пальцам, я не выдержу. И это повторяется снова, не оставляя мне выбора. Слишком хочу её, слишком нужно в неё. Сейчас. Сейчас же.