Судорожно, не разрывая взглядов, натянул штаны, не зная, что сказать. Но и тишина давила на уши. А нежность постепенно отступала из меня, вместе с вернувшей себе самообладание и прежний внешний вид МакЭвой, оставляя на своём месте новый приступ злости. Потому что я всего лишь грязный нищий мальчишка, а она долбанные сливки этого общества. И произошедшее… ничего не изменило. Да и с чего бы? Мне всего лишь дозволили быть её… первым! Зачем ей это понадобилось? Что вообще двигает её поступками?
— Поздравляю, МакЭвой. Теперь ты женщина! Кажется, именно этого ты и добилась, не так ли? И не переживай, не залетишь, — сказал, лелея остатки своего самолюбия и показывая на артефакт висящий на шее.
Глаза Талии сузились, а губы презрительно скривились, как будто ничего другого она от меня и не ожидала. Гордо вскинув подбородок, с прямой, почти королевской, осанкой она ушла, хлопая за собой дверью.
Вот и всё. Будто ничего и не было. И снова ненависть. Так ведь привычнее? Так ведь лучше?
Глава 18 Талия
Если б только я могла перестать думать, мне стало бы легче. Мысли, вот от чего особенно муторно… Они ещё хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус.
Талия МакЭвой
После случившегося, ненависть буквально разъедала внутренности. Но на этот раз к себе. Хотя нет. Больше, всё же, к Куперу. Кипя от негодования, первое, что сделала, это собрала свои вещи и, оставив записку Адаму, что меняю место обитания и завтра дам о себе знать, покинула этот постоялый двор.
И просто пошла, куда глаза гладят, прокручивая в своей голове то, что произошло. И видит Бог, это было хорошо. Очень хорошо. Даже прекрасно. Пока он не открыл рот, исторгая из себя очередные гадости. Неужели хоть раз не мог побыть милым? Даже фыркнула от такой мысли.
Новое временное место жительство находилось всего в паре кварталов и, заказав в новую комнату ванну, пошла наверх. А упав на кровать, взвыла в отчаянии. Зачем я это сделала? Глупый вопрос. Потому что хотела. Хотела настолько сильно, что не смогла сдержаться. И надо сказать, что Виджей был хорош. Даже нежен. Просто в остальном он… такая задница! А чего и ещё от него было ожидать? Сама виновата, что поддалась соблазну. О потерянной девственности вообще не переживала. Свою жизнь я определила в тот момент, когда постучалась в комнату Адама, и она точно не включала в себя то, что задумал для меня отец. То есть брак с аристократом, который будет шляться по борделям и любовницам, и вечная беременность в попытках дать наследника титула и дара. Для обоих. И мужа, и отца. Моя жизнь и надежды были связаны с технологией. На это было нелегко решиться. Но точно никогда об этом не пожалею. Это гораздо интереснее, чем артефакторика и скучные аристократы со своей праздной никчёмной жизнью. Я хотела изменить этот мир! Быть частью этих изменений. Хотела гордиться собой не только из-за происхождения, а потому что добилась всего сама.
Пока предавалась такими мыслями, принесли ванную, наполняя её вёдрами и опуская артефакт для подогрева в воду.
Опустившись в неё начала до одури тереть своё тело, пытаясь стереть этот запах с кожи. Запах зелёного луга и… безумного секса. Но казалось, он въелся в душу. Спустя двадцать минут отчаянных попыток привести себя в норму, подошла к тусклому зеркалу и обомлела. Вся шея была в засосах! И как мне теперь это скрыть? Ладно, на улице, там можно закутать это безобразие шарфом. Но в помещении? Даже платьев под горло с собой не было! Придётся завтра зайти в лавку готового платья и купить что-то подходящее. Или ещё лучше послать посыльного. А денег в обрез. Купер! Ненавижу! Ещё и синяки на бёдрах с чёткими отпечатками его рук и пальцев!
Зарычав от отчаяния, упала на кровать и, зажмурив глаза, постаралась забыться во сне, начиная думать о… техномагии. Взять хотя бы ту же ванную, неужели нет способа улучшить, такие варварские методы её принятия?
Но уснуть так и не удалось. Подскочив, оделась и засела за свою задумку, пришедшую на грани сна и яви. А если придумать что-то наподобие большого бака с водой, поступающей по трубам? Тут даже можно использовать те же выкладки, что и в артефактах для подогрева. Хотя такой проект был слишком глобальным для меня, но такие мысли прекрасно отвлекали от того, кто, всё равно, пробирался туда, заставляя, как наяву, чувствовать эти жёсткие и даже грубые руки на своём теле. До этого ко мне так прикасался только брат Саманты, Мэтью и то скорее как друг. И его руки были ухоженными, почти девчачьими. У Виджея же мозолистыми, как будто отображающими его суть. И будь оно неладно, но мне это нравилось. Даже сводило с ума. Неожиданно я рассмеялась, представив, как отреагировал бы Купер, если бы узнал, что больше всего в нём мне нравились его руки. А вовсе не зелёные воинственные глаза. Вовсе нет!