— Какой с меня человек из пророчества, — раздражённо повёл плечами Шэйран, — если я банальную формулу запомнить не смогу?
За спиной — он был в этом почти уверен, — фыркнула раздражённо Эрри. Для неё он и вправду лишь какое-то пятно на тле всеобщего мира, будто бы и Тэравальд, что всё плёлся бесцельно за ними, пытаясь не потеряться. Как и всякий мужчина — тот же Эльм, не отводивший от Эрлы пристального взгляда, Кэор, потерянный, далёкий после всего того, что с ними случилось. Ни у него, ни у Анри не осталось воспоминаний о том, что происходило там, между границами реальностей, но они могли в один голос заверить, что случившееся там не пожелали бы пережить и злейшему своему врагу.
— Ты пробовал колдовать? — поинтересовалась наконец-то сестра. — Использовать те чары, о которых вещал Дарнаэл? Ведь он раз за разом повторяет — поймать нить ненависти, попытаться вывернуть её, сделать петлю…
— Ага, будто бы я должен не колдовать, а вязать шаль, — раздражённо ответил Рэй. — Ничего у меня не получится.
— Тебе нужно на ком-то потренироваться.
Парень насмешливо фыркнул — будто бы здесь, среди тех, кому он пытался доверять, можно было отыскать человека, который бы его ненавидел. Дарнаэл говорил, что всё это поразительно просто — вытягивать нить за нитью боль, ужас, скопившийся на дне сердца.
Он повернулся к тем, кто следовал за ним. Улыбнулся ободряюще Монике — словно её взгляд был единственной целью этого жеста.
— Ты думаешь, из них кто-то тебя ненавидит? — фыркнула Эрла. — Ведь Дарнаэл говорил, что на этом основывается твоя сила?
— Он сказал — можно выковать боль из чего угодно, если кузнец довольно мудр. Но у меня ни опыта, ни умений, — покачал головой Шэйран. — Но, впрочем, может, он ошибается — во мне, наверное, и вовсе ни капли силы нет.
— А кто кричал «научите меня» несколько дней назад?
Дождь усиливался. Шэйран запрокинул голову вновь, пытаясь впитать себя целебные капли, но нет — легче не становилось, только всё холоднее и холоднее.
Он с лёгкостью вызывал пламя на пальцах, но не мог заставить ни воздух, ни воду повиноваться себе. Растения, руководимые его силой, вились вокруг пальцев, но ни зверя, ни человека он не мог направить в нужное ему русло. Зачем такая сила? Разве армии можно остановить потоком зелёных листьев? Или, может быть, он устроит им представление с использованием пламени — так его надолго не хватит!
— Знаешь, — протянул парень, — пророчества часто ошибаются. Может быть, у меня и потенциал этот магический только для того, чтобы передать его дальше. Чрезмерная сила — это очень плохо. Тебе повезло, что на тебя не смотрят с желанием увидеть могучего мага. А в тебе этого нет — только обыкновенный человек, нормальный, который хочет того же счастья и спокойствия, что и все остальные.
Эрла вздохнула.
— Я была в таком положении до того, как всё это началось. Может быть, ты и не поверишь, но мне тоже совершенно не нравилось то, как смотрела на меня мама и как шептали это гадское «избранная» в спину.
— Верю.
Шэйран умолк. Казалось, короткая пауза его была совершенно непроизвольной, словно он наконец-то решился ответить, а слов было слишком мало для того, чтобы окончательно сформировать мысль. Может быть, следовало изменить что-то, может, он перепутал этот короткий ответ, может быть — но нет, менять что-либо было поздно.
За шелестом дождя прятался мрак. Рэю казалось, он уже слишком близко, может быть, наступает на пяты. Холодные, тёплые сгустки боли и зла.
Он так долго пытался уловить их. Так долго искал тех, в ком могла бы вспыхнуть его сила. Но кто он? Для врага, к которому они идут — мертвец, мальчишка, которого обмануть оказалось так легко.
— Ты, Эрла, когда собираешься замуж? — пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, спросил Шэйран.
— А что, есть за кого? — неестественно рассмеялась она.
Он сжал губы. Боль совсем рядом, дикая, могучая, преисполненная жажды. Кровь. Он чувствовал эту кровь, вдыхал её медный запах, смешавшийся с дождём.
— Ну как же? А твой ламадец? Ты ради него от матушки сбежала.
— Он меня украл.
— Это не имеет значения. Всё равно сбежала — и, к тому же, вы составили бы прекрасную партию. Если мать вернёт ему титул, то станешь герцогиней Ламады. Знаешь, почти королева — но так, как ты всегда хотела. Без этой надоедливой короны.