— Ты ещё не хочешь меня убить? А помнишь, как я упивался силой, сворованной у мальчишки? У этого, — он ткнул пальцем в Рэя, — парня, которому было ещё жить и жить! Мне хотелось терзать его тело, рвать на куски — мне хотелось получить его. Занять его место, вытеснить всё то, что осталось от его личности, лишь бы только поселиться и намертво закрепиться… Навсегда!
Мужчина кровожадно улыбнулся, словно в этом был какой-то смысл — во всём том, что он только что произнёс в приступе собственного безумия.
— Как же замечательно всё, что происходит, правда, Первый? — усмехнулся он. — Как прекрасно стоять и слушать! Ну? Ты не хочешь убить меня после того, как я вонзил в его юную плоть кинжал, как отобрал жизнь, невинную и чистую, все надежды разрушил? Неужели после этого ты всё ещё пытаешься меня пожалеть? Отпустить? Неужели ты меня не ненавидишь?! Ненавидишь, я вижу. Вижу!
Дарнаэл вздохнул, так устало, будто бы только что с его плеч свалилась огромная ноша. И улыбнулся, так искренне и чисто, что оставалось только поражаться — откуда в нём было столько сил на прощение, на свободу и на жизнь.
Однажды он выковал этот мир из чистой ненависти — и сделал его преисполненным любви, чувств, истины. И столько лет воскресал, столько лет оставлял единственную любимую женщину, чтобы у них всех была жизнь. Долгая, счастливая.
Тэллавар пытался это разрушить — неужели он его не убьёт?
— Я не ненавижу тебя, — тихо промолвил он. — Я тебя прощаю.
— Ты не можешь…
— Могу, Тэл, — усталость в голосе сменилась уверенностью и силой. — Могу.
— Нет, — возразил Тэллавар. — За такое не прощают. За такое убивают — и ты меня убьёшь. Убьёшь сейчас же, стоит мне только повернуться спиной…
— Отнюдь, — возразил он. — Прощаю. Ты свободен, Гартро. Ты можешь идти, куда захочешь.
— Но?! Давай. Давай, заяви, что я должен сделать для того, чтобы уйти! — Тэллавар протянул руки, схватил его за плечи, встряхнул с силой. — Говори!
Дарнаэл оставался всё таким же. Не скривился от отвращения, даже не отбросил в сторону его руки, а спокойно улыбнулся и мягко покачал головой.
— Будь свободен, Тэллавар Гартро.
Маг содрогнулся — словно только что кто-то нанёс ему решающий удар, — отступил, зажмурился и с громким, тяжёлым вздохом осел на землю. Тело его, казалось, билось в судорогах — он выдыхал всю ту черноту, которую собрал за долгие годы.
Дарнаэл подошёл ближе, положил ладонь ему на плечо, заглянул в мутные глаза — так искренне, так спокойно.
— Я мог бы вонзить тебе в сердце кинжал, — прошептал он, — чтобы убить тебя. Чтобы отомстить. Мог бы позволить тебе и дальше бороться против меня, возвращаться раз за разом и всё рушить. Но я не держу на тебя зла. Даже если ты пожелаешь вновь возродиться и уничтожить то, что мне дорого — у тебя ничего не получится. Мы больше не заклятые враги.
— Враги, — просипел Тэллавар.
— Нет. Врагами можно быть только взаимно. Ненавидеть друг друга до последнего взгляда, до последнего вздоха. Но я не хочу тебя ненавидеть. И презирать я тебя тоже не хочу. И забывать — нет. Ты просто урок из прошлого, Тэллавар. Мне не за что ненавидеть тебя — ведь ты сколькому научил меня на этом длинном, многовековом пути.
Плечи Гартро опустились. Его тело била крупная дрожь — и, казалось, он не мог больше удержать в себе всё то, что украл.
Глаза поблекли — в них больше не было того пламени. Медленно, под лучами закатного солнца, выгорали волосы, становясь седыми, такими тонкими, белыми — коснёшься, и ничего не будет.
Его лицо покрылось морщинами. Задрожали руки. Сгорбилась спина. Губы его стали тонкими, словно не способными больше раскрыться, а ноги едва-едва держали.
Тонкими нитками дыма в небо взмыло всё то, что он украл. Чужая любовь, чужая боль, усталость, всё то, что однажды он большими глотками выпил из невинных людей. Всё то, что своровал.
— Верни мне то, что ты отнял у меня, — прохрипел он старым, изменённым до неузнаваемости голосом. — Ты не имеешь права так поступить.
— Я не могу, — покачал головой Дар. — Этот мир строится на ненависти. Твой стержень растаял — значит, она была не твоя.
— Я вернусь. Я отомщу, — по щекам Тэллавара катились крупные, будто бы чернильные слёзы. — Я обязательно заставлю тебя пожалеть о том, что ты сделал.
— Пускай.
Но они оба знали, что ничего больше не будет. Всё закончилось — не было больше никакого Тэллавара Гартро, не было того мужчины, что держал в страхе столько дней огромную страну.
Дарнаэл не сдвинулся с места, когда тот попытался рвануться к нему — не шевельнулся, чтобы помочь подняться.