— К сожалению, с той поры, — продолжал уверенно преподаватель, — сохранилось очень мало информации. Доподлинно известно, что правителем стал король Шэйран Первый, сын Лиары Эрроканской и Дарнаэла Тьеррона…
— Ну и что в этом интересного? — Риена даже не шептала. — Правда, Тэрин. «Великие Тьерроны объединили огромное государство в одно целое. При могучем Шэйране Первом страна наконец-то стала цельной и добилась наивысшего прогресса в развитии…»
— Тебя чем-то не устраивают великие Тьерроны? — Тэрин сложил руки на груди, поворачиваясь к ней. — Давай послушаем, а?
— Я не хочу слушать об этом толстяке, — она кивнула на фото, изображавшее невысокого, кривоногого, толстого мужчину со сверкающей лысиной в ореоле каких-то гадких седых прядей волос. — Великий Шэйран Первый, ха! Урод он, а не король…
— Но ведь державу-то объединил.
— Ну и что? — она мотнула головой, и тёмные волосы разлетелись по плечам. — Объединил — велико чудо, — женившись на тупой торресской принцесске. Как там её. Мона? Тоже ни одного портрета не сохранилось.
Тэрин не стал ничего говорить о королеве — фактов с того времени сохранилось поразительно мало. Ему почему-то не верилось, что этот коротышка мог быть тем самым великим королём, но спорить с преподавателем — глупо, поэтому он и молчал.
— Ведь ты тоже Тьеррон, — наконец-то промолвил он. — Должна испытывать гордость…
Риена ничего не ответила. Переглянулась с ним, а после придвинулась чуть ближе.
— И я тебе его напоминаю? — она усмехнулась. — Серьёзно? Вот этого коротышку?
— Риена…
Она едва досидела до конца занятия, со своего места сорвалась, будто обезумевшая — он шёл чуть медленнее, зная, что Ри сейчас перекипит под дверью, дождётся его — он же должен довезти её до дворца, — а потом можно будет говорить и об истории.
Преподаватель как раз выключал проектор, собирал материалы в папку, и теперь поднял недовольный взгляд на Тэрина.
— Вы, молодой человек, решили извиниться за своё непристойное поведение на моей лекции? — он скрестил руки на груди, выпрямляясь, и тряхнул головой, чтобы тёмные волосы не падали на глаза. — Или вы считаете, что ваши близкие отношения с Её Высочеством спасут её — или даже саму Риену — от экзаменационных работ.
— Но папа… — он запнулся.
— Не папа, а профессор Дэнир, — строго поправил его преподаватель. — Юноша, я вам советую всё же унять свой пыл. Вы ведь были нормальным студентом, а как это понимать? Чем вас не устраивает тема о Шэйране Первом? Выдающаяся, между прочим, личность, очень интересный человек…
— Полтора метра ростом? — он указал рукой на портрет короля, изображавшего его столь неприглядным и отвратительным, что страшно посмотреть было. — Пап… Неужели это может быть правдой?
— Равно как и то, что мой сын — редкостный лодырь, соблазнивший принцессу.
— Я не!.. — возмутился Тэрин, но запнулся, так и не закончив фразу. — Ну ведь не может быть всё… Вот так. Это ж не история, это издевательство!
— Свою двойку матери аргументируешь.
— Но папа!
Дэнир вздохнул.
— Иди, утешь принцессу. Скажи, что я всё наврал для общего государственного блага, и что в учебниках пишут всякую ерунду, а настоящий портрет Первого можно посмотреть у нас дома в папках.
— Опять лжёшь?
Мужчина только пожал плечами.
— Приводи — узнаешь.
Сын раздражённо фыркнул.
— А что я должен ещё вам рассказывать, как не утверждённое министерством? — наконец-то полюбопытствовал он.
Но Тэрин больше не слушал — вышел из лекционного зала, оставляя отца одного.
Мужчина открыл папку, то самое отделение, в которое никогда не заглядывал, и бросил портрет на стол. На него смотрел улыбающийся молодой мужчина с яркими синими глазами — как у него самого, — такими же смольными волосами и весёлым, немного хитрым взглядом.
— Ну, Шэйран Первый, — вздохнул он, — интересно, кто докопается до правды? Они? Или кто-то другой? — Дэнир покачал головой. — Знаешь, как меня достало показывать потоку студентов портрет Вирра Кэрнисса вместо твоего?
Он знал, что, конечно, Первый его не слышит. Тряхнул головой, выпрямился и вновь улыбнулся пустоте.
Трудно быть историком Дэниром, но — Эрри, его супруга, поймёт, — Дарнаэлом Первым быть намного труднее.
Он только бросил взгляд в сторону закрытой двери и вздохнул. Принцесса — вылитая королева Моника, — напоминала ему о том прошлом, когда король сжимал в руке шпагу, а не мобильный телефон, а одним только взмахом руки мог поставить на колени целую толпу.