— Хей, открой же дверку, — голос мужчины звучит как из банки. Кто он? Хочет меня изнасиловать? Да?
Нагибаюсь к пакету, чтобы достать мыло и гель для душу, и нечаянно наступаю на что-то скользкое — на чертов гнилой тост с джемом. Это меня взбесило, и во мне проснулось дикое желание кого-нибудь порвать или порезать ножом. Страх прошёл, и я повернулась лицом к двери.
— Какая красотка, — говорит парень в белой майке. Почесал нос и мило улыбнулся в маленькое окошко на двери.
— Заткнись, чертов кусок дерьма, — отвечаю ему именно так, беру мыло и иду к двери. Начинаю тереть мыло о то самое окошко. Стекло сразу же начинает мутнеть и бледнеть, и лицо парня становится с каждой секундой все хуже видно.
— Ты ужасна, — пошлым голосом ноет он. Слышу, как он уходит.
Выдыхаю и сажусь на кровать. Здесь я могу действительно умереть. Но я не хочу умирать в мужской тюрьме, в которую попасть должна была не я, а мои «друзья», бросившие меня одну у ресторана.
Через пару часов меня повели на обед. Я отказалась. На следущий день мне тоже не хотелось идти туда, но рано или поздно, мне все-таки нужно поесть. Приносить еду мне в камеру никто не захочет.
Прогулка. Заключенных выпускают во двор, чтобы каждый смог занять себя чем-то интересным. На улицу сегодня такая крутая погода: тусклое солнышко пытается напечь траву; тучи в небе готовятся к дождю. Мне хочется немножко погулять. Обожаю такую погодку.
Сую отвёртку себе в носок и выхожу из камеры. Охранник ведёт меня к парадной двери. Открывает дверь, и меня окутывает эйфория. Воздух такой чистый и приятный. Хочется вдыхаться вечно этот аромат осени.
— Иди, девушка, — командует охранник, закрываю за моей спиной.
Я молчу, так как страх поник в сердце. Смотрю на заключённых и медленно направляюсь к столу, за котором сидят некие парни и играют в карты. Пытаюсь не смотреть на них.
— Ты что, реально девушка? — один из этих парней спрашивает меня.
Интересно, молчание — это здесь считается высокомерием? Думаю, нужно хотя бы кивнуть, что я и делаю.
— Я думал, это неправда, — добавляет напротив сидящий мужчина с усами и ухмыляется.
— Ты как сюда попала? За что? Ты что, бросила в ад душу президента?
Мужчины улыбнулись друг-другу, бросаю карты на деревянный стол.
— Я оказалась тут случайно, — тихо говорю я, кутаясь в курточку, что мне выдали здесь.
— Такого не бывает.
— Бывает.
Взглянула в небо. Хотелось бы мне сейчас взлететь и покинуть это место навсегда. Этот город возможно даже.
Встаю и иду в сторону дерева. Сажусь под ним и начинал искать сигарету, что легко пронесла сюда перед тем, как меня заперли в камере.
— Хей, привет, — рядом садится парень хорошего телосложения.
Пододвигаю ногу ближе к себе, чтобы в случае опасности, дать понять этому симпатичному ублюдку, что отвёртка не только для работы с винтиками и прочим.
— Привет.
— То есть, эти реально происходит в нашей тюрьме? В мужскую тюрьму посадили девушку? Тебя? — он так удивлён, что хочет смеяться. Строит планы для моего изнасилования?
— Это правда. Меня этим самым хотят убить. Якобы, вы лишите меня жизни и все. Мне конец, — смотрю в его глаза. Я готова драться с ним.
— Лично я тебя убивать не собираюсь, но на счёт того, что тебя тут могут кокнуть, тебе не соврали, дорогуша, — вытерев пот над губой, говорил брюнет, часто шмыгая номом и моргая.
— Ага.
Наступила тишина.
— Ты не мог бы.... — опустила глаза в пол, а потом подняла их. — Уйти.
— Как это?
— Ну... подальше от меня.
О Боже, меня сейчас разделяет со смерть всего несколько минут.
— Зачем? — парень ухмылялся.
— Хочу побыть одна.
— Ну ладно.
И все? Такие добрые и понимающие люди здесь? Или только он один? Я не могу дать себе в этом отчёт, пока не поживу и не послежу за всеми.
— Пока, — говорю ему, собираюсь он уже встать с травы и уйти.
Брюнет не отвечает мне. Окатывает меня подозрительным взглядом и уходит в сторону турников.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Завтрак. Все заключенным сидят за столами и смотрят на меня. Сегодня я самая популярная личность этого места. Никто не озабочен тем, что вкусного сегодня на завтрак. Всем интересно, как я тут оказалась, и сколько смогу тут вынести.
Отвожу взгляд. Начинаю есть что-то похожее на пшеничную кашу, но кашей трудно назвать смесь бледно-коричневого цвета, после которой на языке держится ещё десять минут вкус обычной морской соли