— Присаживайтесь, — говорит она, наблюдая за ним из-за стола, и указывает на диван.
Он слишком долго смотрит на нее, нависая над столом, но она окидывает его безразличным взглядом.
Черт возьми, она хорошо умеет скрывать свои эмоции.
Единственное, что выдает ее, — это едва уловимый шлейф ее запаха.
Довольный тем, что она хотя бы как-то отреагировала на его слова, он усаживается на диван и чуть не застонал от удобства.
— Полагаю, я должен поблагодарить тебя, — начал он, и ее брови приподнялись. — За то, что попросила о встрече здесь. Впервые за долгое время я сижу в относительно удобном месте.
От него не ускользает, как она хмурится, записывая несколько слов в блокнот.
— Что ж, я рада, что смогла помочь Вам с комфортом.
В её голосе совсем нет радости. На самом деле, невозможно не заметить огонь в ее глазах, когда она снова смотрит на него.
— Я тоже рад, что тоже смог помочь тебе с комфортом, — мурлычет он, и ее запах смешивается с ее гневом.
Это аромат восхитителен. Он становится пряным, как горько-сладкий шоколад.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — спокойно говорит она, и он усмехается.
— О, милая, неужели мы оба собираемся лгать друг другу? Мне казалось, что вчера вечером мы неплохо поладили.
Он не замечает, как она ерзает на своем месте.
— Эрик, я здесь, чтобы поговорить о…
— Не лгите мне, мисс Уинтерс, — промурлыкал он. — А я не буду врать Вам.
Она откладывает ручку и вздыхает, поднимая глаза от своих записей.
— Хорошо, — тихо говорит она. — Но я скажу, что прошлая ночь была ошибкой, и подобное никогда не повторится. Я могу потерять работу. После вчерашнего я заслуживаю этого.
Он молчит, и она продолжает.
— Но два дня назад ты спросил меня, почему я здесь. Изначально я приехала сюда, чтобы работать с бетами. Я изучаю классовые различия между Альфами, Бетами, Омегами и их жизненный опыт. Обычно я работаю с молодежью. Это было мое первое задание в таком месте, как Грин Вудс.
Интересно.
— Так почему я? — недоверчиво спрашивает он. — Если ты работала с детьми, зачем было назначать тебя заключенным Альфа?
Она отводит взгляд и вздыхает.
— Это вышло случайно, — тихо говорит она. — Произошло недоразумение, и я попала к вам.
На мгновение воцаряется тишина: она смотрит в свои записи, не желая встречаться с ним взглядом.
— Ты можешь уйти, — подначивает он. — Ты можешь уйти сейчас.
Но он знает, что она не может уйти.
Он в этом убедился.
Она цокает языком и качает головой.
— Я не люблю бросать дела. Мы уже зашли так далеко. Почему бы не дойти до конца?
Она осознает свою формулировку и краснеет. Это его рассмешило, и она прочищает горло.
— Но у меня есть вопросы, которые я должна была задать в первый же день моего пребывания здесь, — продолжает она. — И я должна извиниться за свою реакцию. Это было неуместно.
— Есть способы извиниться получше, милая, — мурлычет он, и на ее лице появляется румянец. — Но я полагаю, что пока все в порядке.
Она закатывает глаза, и он с восторгом наблюдает за тем, как она продолжает.
— У меня есть вопросы, если Вы готовы на них ответить. Если нет, я могу просто уйти на сегодня, и мы попробуем завтра.
К черту.
Он запоет, как канарейка, и выскажет ей все порочные мысли, которые у него когда-либо были, если сможет вдохнуть ее аромат еще хоть минуту.
— Хорошо, — он соглашается. — Выкладывай.
— Как ты думаешь, здесь к тебе относятся по-другому, как к Альфе?
Она не может быть серьезной. Вопрос просто смешной. Он почти насмехается над ней, но видит искренность в ее глазах и стремление узнать все, что можно.
И как бы невозможна она ни была, она вызывает симпатию.
— Конечно. Даже вопросов нет, — говорит он. Она кивает, записывая несколько заметок.
— Можете привести примеры?
Он вспыхивает от гнева, и ему хочется кричать.
Ну, во-первых, я совершенно одержим Омегой, сидящей напротив меня.
— Меня накачивают подавляющими препаратами против моей воли.
Она перестает писать, и на ее лице появляется растерянное выражение.
— Как это понимать?
— Ну, милая, — говорит он, расслабленно откидываясь на спинку дивана и раскидывая руки по его спинке. — Каждое утро твой приятель-врач вкалывает мне подавляющий препарат военного образца. Я никогда не просил об этом.
Он практически видит, как крутятся колесики в ее голове. На ее лице появляется ужас, когда она осознает, насколько неэтичным является этот поступок. Подавляющие препараты всегда принимаются добровольно, даже если большинство альф и омег решают их принимать. Но заставлять кого-то принимать их — бесчеловечно.