Как бы сильно она ни ненавидела его, ее тело зовет его.
Он нужен ей.
Их пальцы переплетаются, и она слышит тихий урчащий звук.
Он мурлычет для нее.
— Я все исправлю, — клянется он, гладя рукой ее влажный лоб. — Обещаю.
— Единственное, что может сделать мне лучше, — это твое исчезновение из моей жизни, — прорычала она, еще крепче сжимая его руку.
Он наклоняется к ней, мурлыча все громче, и заключает ее в свои объятия.
— Слишком поздно для этого, — вздыхает он. — Теперь я целиком твой. Я не сбегаю из тюрьмы ради кого попало.
— О, Боже, — простонала она, когда он относит ее вместе с одеялами обратно в спальню. — Как ты можешь шутить в такой момент?
Его хватка на ней усиливается, его пальцы сжимаются достаточно сильно, чтобы оставить синяки.
— Либо так, либо я теряю контроль над собой и трахаю тебя до потери сознания. Скажи мне, как мы поступим, детка.
Она не может сдержать стон, который вырывается у нее, потому что она хочет его. Она так сильно хочет, чтобы он был в ней, что может умереть.
Альфа. Альфа. Альфа
— После этого, — прохрипела она, хватаясь за его свитер и потянув его вниз. — Между нами все кончено.
Он рычит, еще сильнее прижимая ее к матрасу.
— Посмотрим, детка.
ЭРИК
Он любит ее.
И независимо от того, готова ли она это признать, он ей нужен.
Ее запах изменился, как только он вошел в подвал. Горечь ее страха испарилась, превратившись в сладкую радость.
Это была похоть, смешанная с заботой, нежность, смешанная с потребностью.
Он знает, что она затаила обиду, и не винит ее.
В конце концов, они познакомились при "сомнительных" обстоятельствах.
Но подавляющие вещества, текущие по его венам, достаточно сильны, чтобы держать себя в руках, когда она отчаянно цепляется за него, притягивая его к себе на кровать.
Он держит под контролем своего внутреннего Альфу, стараясь быть тем, кто ей нужен. А сейчас ей нужно, чтобы он прикоснулся к ней.
Он никогда не устанет целовать ее. Это самая естественная вещь в мире. Его губы сливаются с ее губами, и она вздыхает, прижимаясь к его губам.
— Омега, — пробормотал он между поцелуями.
— Пожалуйста, — умоляет она. — Сделай так, чтобы мне перестало быть больно, Эрик.
Ему не нужно повторять дважды. Он стягивает с нее испачканную одежду, подставляя ее разгоряченное тело прохладному воздуху. Он просовывает руку между ее ног, а другой обхватывает ее за горло, играя с ней.
Она выгибается навстречу его прикосновениям, и он сжимает ее сильнее, просто чтобы напомнить ей, кому она принадлежит.
Как он и предполагал, ей это нравится. Его пальцы входят в неё за несколько секунд, и вскоре он доводит ее до оргазма. Она кончает тихо, его рука все еще обхватывает ее горло, голос вырывается в придушенных вздохах, когда она скачет на нем. Когда он наконец отпускает ее, она задыхается, но на ее лице появляется злобная ухмылка.
— Это моя девочка.
— Еще, — требует она, неприлично широко раздвигая ноги, обнажая себя перед ним. — Внутри меня. Пожалуйста.
Когда она начинает возбуждаться, ее запах меняется. Это чертовски неотразимо, и он срывает с себя одежду прежде, чем успевает подумать. Его член находит вход в ее влагалище, и он проталкивается внутрь, не в силах больше сдерживаться. Они оба стонут в унисон, когда он погружается в нее так глубоко, как только может, отчаянно желая почувствовать себя как можно ближе к ней.
Он не сдерживается. Он вонзается в нее, безжалостно трахая ее на кровати, снова и снова требуя ее.
— Ты. Ты. Моя, — рычит он с каждым толчком бедер, и она может только кивать головой в знак согласия.
— Твоя, — шепчет она, обхватывая ногами его задницу, принимая его еще глубже.
Его рука тянется к ее горлу, и слюна девушки стекается по его члену.
— Только попробуй уйти от меня, — шипит он. — Я буду охотиться за тобой. Ты никогда больше не сможешь от меня убежать. Ты поняла меня, Омега?
Он сжимает ее слишком сильно, пока ее прекрасное лицо не становится розовым, но она соглашается. Его рот осыпает ее горло карающими поцелуями, впиваясь синяками в каждый сантиметр ее нежной кожи.
Укуси ее, — рычит его Альфа. Возьми ее.
И это так заманчиво. Он хочет впиться в нее зубами, как гребаный зверь, и прорвать нежную кожу ее метки, навсегда привязав ее душу к себе.
Один щелчок челюстями — и он сможет заставить каждый дюйм ее сердца и разума слиться с его.
Но все, что осталось в его сердце, знает, что это неправильно.