Ему нужно ее разрешение, и это сделает его еще более восхитительным, когда она наконец поймет то, что он знал с первого дня знакомства с ней.
Они — родственные души.
Он наверняка оставит синяки от того, как сильно он ее душит, но она начинает скакать на его члене, и он кончает с ревом. Она следует его примеру, ее глаза закатываются на затылок, когда она падает за край, ее тело вибрирует от интенсивности ее освобождения.
Это просто рай.
Его яйца напрягаются, член набухает, и на этот раз все по-другому.
Он заперт в ней так глубоко, что не уверен, что они когда-нибудь расстанутся.
Они вырубаются вместе, прижавшись друг к другу, как в ту ночь на больничной койке.
* * *
Его Омега замерзла.
Он выскользнул из нее ночью и слышит, как стучат ее зубы, когда он заворачивает ее в одеяла. Его собственное тело пылает — симптом бурного гона, и он выскальзывает из постели, чтобы приготовить то, что ей нужно, прежде чем они оба снова потеряют контроль над собой.
Когда он возвращается, она уже в бреду, ее глаза остекленели, и она смотрит на него в замешательстве.
— Альфа? — тихо спрашивает она, ее голос мягок и сладок.
И он больше всего на свете желает, чтобы она разделила с ним эту нежность, когда придет в себя.
Скорее всего, это произойдет нескоро, если вообще произойдет, после того, что он сделал.
— Пей, — говорит он, поднося к ее губам бутылку с водой. Она безропотно подчиняется и выпивает сразу половину емкости.
— Спасибо, Альфа, — шепчет она. Ее глаза нежны и полны тоски, в них светятся эмоции. — Ты нужен мне, Эрик. Прикоснись ко мне.
Он берет ее лицо в свои руки и глубоко целует.
— Я ничего не хочу делать больше. Ты понимаешь, что я всегда буду заботиться о тебе, детка? — он шепчет ей в губы. — Всегда.
Ее пальцы пробегают по его волосам, поглаживая кожу головы, и он стонет.
— Люби меня, Альфа, — прошептала она.
— Всегда, — рычит он. — Я никогда не остановлюсь.
После этого она уже не вспомнит его признания, но сейчас ее зрачки расширились, и она смотрит на него с удивлением.
Он ожидал, что второй раунд будет грубым и жестоким, но он нежен с ней, толкая ее назад, так что они оказываются на боку. Его член едва помещается в ней, но остатки слизи и спермы прекрасно смазывают его.
Он вводит в нее один раз, затем два, и она задыхается, прижимаясь к нему попкой.
— Ты такая узкая, — шепчет он ей на ухо. — Такая чертовски маленькая. Ты такая хорошая девочка, принимаешь его.
Его руки находят ее соски и легонько дергают, и она переваливается через край, пачкая постель. Она обхватывает его член, раскачиваясь взад-вперед на его узле, задыхаясь от желания. Он продолжает атаку, находит ее клитор и медленно теребит его круговыми движениями, пока она сжимается на его узле.
Они трахаются до тех пор, пока она не перестает двигаться, а тело не отдает концы.
Она засыпает раньше него, и он шепчет ей на ухо обещания. Он рассказывает ей секреты, которые, как он знает, она не запомнит.
Он любит ее.
Ему жаль, что все так получилось.
Он хочет быть лучше для нее.
Она — все, чем он хотел бы быть.
Засыпая, он замечает, что ее запах снова стал привычно сладким.
Ее течка закончилась почти так же быстро, как и началась.
ЭЛЛИ
Эрик храпит.
В любых других обстоятельствах это было бы забавно, но в данном случае — не очень.
Его рука лениво обвилась вокруг нее, прижимая ее к себе железной хваткой. Простыни испорчены и испачканы, и она неловко ерзает в этом беспорядке.
Ей нужно принять душ, а потом уже думать, что делать дальше.
И почему, черт возьми, полиция не ломится в дверь?
Она на цыпочках пробирается по коридору и заглядывает в парадную дверь, которую он снова забаррикадировал той же мебелью. Дверь сидит в раме под неудобным углом, покореженная из-за его действий прошлой ночью.
Солнечный свет проникает через маленькие окна, небо красивое и голубое.
Гроза закончилась, и теперь она может, наконец, планировать свой побег.
К ее ужасу, он запер дверь в подвал, где, вероятно, хранится ее телефон.
Не паникуй. Ты разберешься с этим.
Она быстро умывается в ванной, смывая с себя запах и следы их похоти.
Выключив кран, она с облегчением выдыхает, так как его негромкое похрапывание продолжается.
Пора уходить.
Но по мере того, как она можно тише накидывает одежду, в животе нарастает беспокойство. Лежа на кровати с закрытыми глазами и слегка приоткрытыми губами, он чертовски красив. Морщины на его обеспокоенном лице разгладились, и он выглядит умиротворенным.