Он выглядит… счастливым.
Она закусывает губу и смотрит на него, наблюдая, как вздымается и опускается его грудь во время глубокого сна.
Ее сердце разрывается, когда она сталкивается с правдой.
Он беглец.
И если она останется, то станет его сообщницей.
Она никому не скажет, где он. Это даст ему фору, и он отправится туда, куда ему нужно.
Ему место в тюрьме, но она не хочет снова видеть его за решеткой.
— Черт возьми, — шепчет она себе под нос, борясь с нахлынувшими эмоциями.
Мы не можем оставить Альфу!
Чем дольше она смотрит, как он спит, тем больше ее решимость ослабевает.
Но она должна покинуть его, несмотря на то, что кричит ей внутренний Омега.
Он бросил свою одежду на пол, темные джинсы бессистемно валяются рядом с одеялом.
Она замирает, увидев небольшое электронное устройство, наполовину высунувшееся из кармана.
Его мобильный телефон лежит в пределах досягаемости.
Дрожащими пальцами она как можно тише двигается к телефону, пока он не оказывается в ее руке.
Храп продолжается.
Схватившись за него, как за спасательный круг, она выходит из комнаты и бежит в переднюю, крепко прижимая телефон к груди.
Она задерживает дыхание, прикасаясь к экрану.
Ничего.
— Пожалуйста, не умирай, — думает она, нажимая на кнопку включения. Наконец экран оживает, и она пытается разблокировать его.
Ничего.
— Пожалуйста, пожалуйста, — шепчет она и наконец нажимает кнопку "Экстренный вызов". Она может придумать, что сказать. Ей не обязательно упоминать Эрика. Она может просто…
— Малыш.
Она вскрикивает и роняет телефон, оборачиваясь, чтобы увидеть его в нескольких дюймах от себя, полностью одетого. Он смотрит на телефон, лежащий в нескольких футах от нее на деревянном полу, затем на нее, приподняв бровь.
— Я думал, мы уже прошли этот этап, детка.
Он делает еще один шаг, и она инстинктивно отступает назад.
Он как всегда поразителен, на его бледной коже растет щетина. Его темные волосы взъерошены, но все еще уложены, слоями падают на темные глаза.
Его запах манит ее, тонкий и темный, и она борется с желанием броситься в его объятия.
— Я должна уйти, Эрик, — шепчет она. — Я должна вернуться домой.
Выражение его лица не меняется.
— Теперь я твой дом.
— Нет, — говорит она громче, сжимая кулаки. — У меня есть работа. Жизнь
— У тебя может быть работа, сколько хочешь, детка. Ты можешь иметь их сколько угодно, но это будет не в Лос-Анджелесе.
— Ты не в своем уме, — рычит она.
— Наконец-то у тебя будет семья. Мы создадим ее вместе.
Он говорит это спокойно, как будто это простой план, который они уже решили. Но это удар в самое нутро, и она задыхается, слезы наполняют ее глаза.
У нее не было семьи с семнадцати лет. И, прежде всего, это то, чего она хочет.
Место, где она может принадлежать себе.
— Да пошел ты, — шипит она, смаргивая слезы. — Ты не можешь так со мной поступить.
Шаг ближе.
— Это уже сделано, — шепчет он, поглаживая пальцами ее щеку. — Ты знаешь, что это такое. Ты чувствовала это с тех пор, как мы впервые встретились.
Родственные души.
Она знает, что он прав, что за влечением стоит нечто, что нельзя объяснить биологией.
В глубине души она знает, что он ее пара.
— Я отказываюсь, — с болью шепчет она, не желая встречаться с ним взглядом.
Совесть не позволяет этого сделать.
Но он все так же спокоен, как и прежде, даже несмотря на ее сопротивление. — Я предчувствовал, что ты так скажешь, — вздыхает он.
Его пальцы легонько наклоняют ее подбородок вверх, чтобы она посмотрела на него.
— Тебе придется простить меня за последнее, любовь моя.
Прежде чем она успевает удивиться такому ласковому выражению, его вторая рука взлетает вверх и касается ее шеи с резким укусом. Широко раскрытыми глазами она смотрит, как он вынимает шприц, ее сознание заторможено, пока она пытается устоять на ногах.
— Это был единственный способ сделать это, — шепчет он ей на ухо, когда она теряет равновесие. Он удерживает ее в вертикальном положении, пока не переносит на диван, аккуратно укладывая на подушки.
— Ты…, — пролепетала она. — Что…
Верхний свет кружится вокруг нее. Она смотрит на потолок, пока он говорит.
— Они используют это на нас, когда мы ведем себя плохо, — говорит он небрежно. — Я позаботился о том, чтобы ты получила только половину, детка. Просто расслабься. Ты должна дать мне время собрать наши вещи, хорошо? Потом я должен завести машину.