Наклонившись, я провел ладонью по свежему порезу. Нога пульсировала в такт сердцебиению. Бросив подушку в изножье кровати, я положил на нее раненную ногу и задумался о новой медсестре. Она словно ангел. Я не мог перестать думать о ее огненных волосах и изумрудных глазах.
Какого черта ей позволили работать в подобном месте?
Почему она вообще захотела этого?
Должен быть какой-то способ заставить ее уволиться, если она уже этого не сделала. Тюрьма строго режима — неподходящее место для такой женщины. Она слишком красивая, мягкая и женственная. Заключенные съедят ее живьем, а я не смогу стоять в стороне и наблюдать, как это происходит.
Я не привык чувствовать беспомощность, но тем не менее испытывал — впервые с тех пор, как был девятнадцатилетним молокососом. Из-за нее. Это приводило в ужас. Я не могу позволить себе этого, не тогда, когда больше половины заключенных хотят увидеть, как я сломаюсь. Если они обнаружат мою слабость, я не смогу им противостоять. Я старался ни к кому не привязываться, держался особняком, но новенькая медсестра собралась помешать моей одинокой жизни.
Нет другого выхода. Я должен вытащить ее отсюда, даже если это будет последнее, что я сделаю. Она научится бояться меня, даже ненавидеть. А когда я надавлю слишком сильно — она убежит. По крайней мере, я надеюсь на это. Тогда она будет в безопасности, а значит и я тоже.
Я откинулся на спинку кровати и закинул руки за голову. Нога все еще немного пульсировала, но я отогнал боль, прокручивая в голове идеи. С завтрашнего дня я начну приводить план в действие. Я даю ей неделю — и она убежит, как испуганная маленькая девочка.
Пока-пока, рыжеволосая крошка.
Я НЕ УВЕРЕН, как долго проспал, но очнулся от того, что кто-то позвал меня по имени.
— Икс, да проснись ты уже нахрен, мужик.
Я осторожно сел, опасаясь, что меня застигли врасплох. Время ужина: я почувствовал запах еды, доносящийся из столовой. В животе заурчало, я повернулся, поставив ноги на холодный пол. Подняв глаза, я расслабился, увидев Скупа, стоящего у открытой решетки моей камеры, готового стать в очередь в столовую.
Скуп один из немногих людей в тюрьме, с кем я общался. Я обычно молчал, а он говорил достаточно за нас двоих. К счастью, наши камеры расположены рядом, это означает, что бывали ночи, когда я засыпал под его постоянную болтовню.
Он поступил через три года после меня из-за какого-то дурацкого обвинения в самообороне. По-видимому, убить мудака, который пытался убить тебя, достаточно, чтобы получить пятнадцать лет.
— Проклятый Карлос и его парни добрались до тебя, да? — спросил он.
Я кивнул.
Я не стал спрашивать, откуда он это знает. Скуп всегда в курсе событий, отсюда и его прозвище. Скуп — ходячая новостная колонка. Если вам захочется узнать, что происходит в блоке или во дворе, то он тот парень, который вам нужен. И память у него отменная. Он знал досье каждого вместе с деталями их преступлений. Имею ввиду и нездоровую, извращенную хрень.
Он бдителен — всегда наблюдает и передает информацию тем, кто ее спрашивает, что делает его опасным противником и чертовски классным союзником. Он несколько раз спасал мою задницу, просто угрожая открыть рот и выдать порочный секрет. Боялись не его, а всей той хрени, что он знал.
Плохая новость заключалась в том, что информация, которой он владел, делала его мишенью, а это означало, что я ввязывался в драки, чтобы его защитить. Он не мог постоять за себя без оружия. Он был маленьким и слабым, поэтому, если он приблизится к нападающему — ему конец.
Он заработал больше уважения, чем его враги, что хорошо для него — это как доспехи. Вообще-то, это довольно забавно.
Я встал, все еще чувствуя боль в ноге, и размял плечи и шею.
— Ты в порядке, мужик? — поинтересовался он.
Я снова кивнул.
— Гребанный бумажный нож в ногу... Это отстой, братан. Болит? — Он подошел ближе к моей камере и облокотился о решетку.
Я с трудом поверил в то, что не услышал сигнала к обеду и открытие решетки. Очевидно, спал мертвым сном.
Я пожал плечами, не желая признавать, как сильно болит нога. Я доверял Скупу, но если остальные обнаружат, какой вред мне нанесен, то воспользуются случаем и вновь нападут.
Он улыбнулся и подмигнул, понимая мою сдержанность. У стен есть уши.
— Я же сказал — время обеда, — сказал офицер Ривз. Он подошел к Скупу с неизменной усмешкой на лице. — Сейчас не время ворковать, дамочки. Либо вы едите, либо трахаетесь. Так что шевелите задницами.
Я ненавидел этого сукина сына.
Скуп ухмыльнулся и направился к очереди в столовую.
— Ну же, Икс. Сегодня никакой задницы для тебя. Я чертовски голоден.
Это был сарказм, но офицер Ривз скривил губы в отвращении.
Они ушли вместо того, чтобы дождаться меня. Мне нужно привыкнуть к ране и переодеться. Вздрогнув при первом шаге, я умудрился пройти в нормальном темпе, не хромая и скрывая травму.
Пока я спал, охрана принесла новую форму. Быстро переодевшись, прежде чем примкнуть к очереди, идущей вниз по лестнице в столовую, я бросил окровавленную форму в прачечный желоб и присоединился к Скупу.
Мы ждали с подносами в руках, словно дети. Я оглядел комнату, пытаясь понять общий настрой.
Ужин у всех самая любимая часть дня, не считая времени отдыха, конечно. Еда безвкусная, но тем не менее. Иногда во время ужина нам выдавали по сухому куску торта с чем-то, напоминающим глазурь. Это считалось угощением, учитывая альтернативу.
Все уставали за день, так что во время ужина были спокойны и дружелюбны. Группы валяли дурака, друзья и члены банд добродушно подшучивали.
Сегодня все по-другому. Настроение вокруг настолько напряженное, что его можно разрезать дешевыми пластиковыми вилками, которыми нас заставляют пользоваться. По моему наблюдению, по крайней мере, две разных группировки оценивали меня издалека, смотря на раненную ногу и заговорщицки ухмыляясь с плотно сжатыми губами.
Скуп тоже уловил это настроение. Как только мы наполнили подносы едой, то отошли в конец комнаты, чтобы поесть в тишине. Покончив с ужином, мы вернулись в камеры и стали ждать, когда погаснет свет. День был неудачным, в том числе и из-за скверной раны, но теперь у меня есть новая цель. Есть чему посвятить свободное время, а именно избавлению от новенькой медсестры.
Она своего рода у меня на мушке, с завтрашнего дня ей здесь не место.
Глава 5
ЛАЙЛА
Я НЕ СОБИРАЛАСЬ возвращаться. Покинув тюрьму, я провела десять минут в машине, уставившись в никуда и думая о том, как страшно снова оказаться там. Я ехала в свою дрянную квартиру с одной спальней в полном оцепенении. Добравшись до дома, я, умирая от голода, направилась прямиком к холодильнику только для того, чтобы обнаружить, что еды там нет.