Хейдеман бросил на обер-ефрейтора злой взгляд, по сдержался.
— Отведи его к нашим пулемётчикам, а я буду искать майора.
Советские сапёры бежали через сады, гоня гитлеровцев с площади.
Майора нашли в левом углу взорванного здания. Его спасла толстая балка, которая нависла над ним и помешала кирпичам завалить его.
Солдаты осторожно подняли майора. У него оказалось раздробленным левое плечо.
— Ещё бы чуть-чуть — и баста, — проговорил Тарасенко, стараясь, чтобы голос не выдал его волнения, и глядя на ногу, которая тоже оказалась повреждённой.
— Где ещё у вас болит, товарищ командир?
— Сейчас всё тело болит. Врать не стану… — И добавил несколько крепких выражений. Заметив обер-ефрейтора, он вопросительно посмотрел на Хельгерта.
— Я не успел помешать ему: это он взорвал дом.
Прибыла санитарная машина. Майора Тарасенко бережно уложили на носилки.
— Передайте Михайлову, чтобы он пока оставался за меня. А Сосновскому скажите, пусть пришлёт вам нового командира. Спасибо вам за всё. И поскорее заканчивайте эту войну. Мы с вами обязательно где-нибудь встретимся после войны. В Москве или в Крыму. Тогда и поговорим не спеша, нам есть что вспомнить.
Носилки перенесли в машину.
— Тогда уж я буду чисто выбрит! — крикнул майор уже из машины. — Тогда у нас будет много времени, товарищи… — Захлопнувшаяся дверь машины помешала расслышать конец фразы майора.
— Мы обязательно должны дойти до самого Берлина! — твёрдо сказал Хельгерт.
— Мы будем воевать и за себя, и за него! — Руди Бендер смотрел вслед санитарной машине, пока она не скрылась из виду.