влю, - сказал отец, а мне хотелось разрыдаться на месте, потому что я понимаю, что изменить ничего нельзя, что уже завтра Чонгук, хочет он того или нет, окажется в Сеуле. - Я не ждал другого, - тяжёлые слёзы покатились по его щекам, а губы задрожали. Мне хотелось ущипнуть себя, чтобы проснуться в своей комнате, вновь вдохнуть в грудь запах родного города, вновь услышать крики детей у школы, вновь увидеть раздражённые лица одноклассников. Но сколько бы я не причиняла себе боли, я не просыпалась, а тяжёлое чувство в груди никуда не исчезало, напротив, оно становилось всё больше, стесняя лёгкие. Хотелось разорвать кожу на груди, выбить кости и вырвать это чувство, разорвать его на куски, чтобы оно больше никогда не овладевало мной. Но всё, на что я была способна, это терпеть. Я могла лишь смириться с этим чувством. Оно сжимало меня всё крепче, когда в поле моего зрения появлялся Чонгук и моё сердце начинало биться быстрее от любви, которую я хранила в уголках своей души. В последнее время каждое прикосновение приносило мне боль, оно обжигало меня, будто я прикасалась к разгорячённому железу, но не могла оторвать руку. - Пожалуйста, оставь хотя бы Джису! - меня тошнило от того, как жалко я выглядела. Я просто стояла и молчала, не могла выдавить и звука. - Можешь портить жизнь мне, но только не ей! Она ещё совсем маленькая для этого! - Я уже сказал, Чонгук, - отец тяжело выдохнул и бросил мимолётный взгляд на меня, - что всё решил. На этом разговор был окончен, потому что отец, отбросив в сторону салфетку, развернулся и исчез за дверью своего кабинета. Тяжёлая тишина обрушилась на нас троих. Мама сидела за столом и, опустив голову, гладила живот, шепча что-то себе под нос; Чонгук смотрел на дверь, за которой скрылась спина его отца и крепко сжимал кулаки, сдерживая в себе ярость и боль; а я только молча наблюдала за всем и слушала стук своего сердца, гулко отдававшийся в ушах. Острая боль пронзала моё тело снова и снова, касалась недавно заживших ран на сердце. Внутри я кричала от боли, расцарапывала себе кожу в кровь, чтобы не чувствовать её, но снаружи только молчала. Что я могла сделать? - Джису, я, - чонгуков голос дрогнул, а его плечи задрожали, - мне очень жаль... Я люблю тебя, правда, и я бы сделал всё, что в моих силах, но, как видишь, у меня ничего нет... - Нет, пожалуйста, не сейчас! - меньше всего я хотела прощаться с парнем. Я понимала, что наши отношения обречены, что мы вряд ли когда-нибудь сможем быть вместе, но упорно оттягивала момент, старалась не замечать его, притворяться слепой. Взглянув на меня из-под опущенных ресниц, парень слабо улыбнулся, потом, мягко обняв и легко поцеловав в губы напоследок, вышел из дома. Как только дверь за ним закрылась, внутри меня что-то разбилось на осколки. Кажется, это была моя любовь, казавшаяся мне когда-то незыблемой. Не сейчас. Это должно было произойти в любую секунду, но только не сейчас! До поздней ночи я сидела в гостиной и переключала каналы, чтобы дождаться Чонгука, чтобы поговорить с ним. Я не хотела расставаться с ним вот так, не хотела запоминать последний наш момент таким. Перед тем, как расстаться, я хотела ещё раз ощутить его прикосновения, такие мягкие, успокаивающие; почувствовать его губы, мягкие, соблазнительные, срывающие все тормоза и заставляющие забыть обо всём; заглянуть в его глаза, мягкие, цвета тёмного шоколада, утонуть в них ещё раз, чтобы уже навсегда, безвозвратно. В голове я прокручивала нашу первую ночь, вновь вспоминала те чувства, что накрывали меня с головой, и прикусывала губы, чтобы сдержать слёзы, чтобы не зарыдать в голос. Я была готова продать душу дьяволу, чтобы продлить этот момент, не дать утру наступить. Глаза медленно слипались, но я делала всё возможное, чтобы не дать им закрыться, чтобы не провалиться в сон. Дрёма медленно окутывала меня, раскрывая объятия, и с каждой секундой сопротивляться было всё сложнее. Последним, что я увидела на экране, была заставка новой дорамы, потому что уже в следующее мгновение провалилась в сон. Открыв глаза, я увидела белый потолок, прямо как в моей комнате, и, когда как следует огляделась, поняла, что лежу в своей постели. Около кровати, на маленькой тумбе, лежал конверт, на котором покоилась красная бархатная коробочка. Мне показалось это странным, потому что кто-то ночью перенёс меня из гостиной в комнату. Сбросив одеяло и сев на кровать, я взяла в руки конверт, предназначавшийся для меня. Немедленно вскрыв его, я достала белый лист и развернула его, чтобы скорее прочитать. Почерк был знакомым, слишком знакомым, поэтому, тяжело выдохнув, я начала читать письмо. «Дорогая Джису, моя самая любимая и неповторимая, моя единственная любовь. На самом деле я даже не знаю, что писать, потому что меня распирают чувства, не дают мне сконцентрироваться. Руки дрожат, поэтому не ругай меня за кривые линии. Я старался сделать всё аккуратно, как ты любишь, но времени было не так много. Если ты читаешь это письмо, то я уже в Сеуле, сижу на парах, которые мне абсолютно безразличны, и думаю о тебе. Вспоминаю наши с тобой лучшие моменты, поцелуи по утрам и нежные прикосновения. Смотря на местных девушек, вспоминаю тебя, единственную и неповторимую, и понимаю, что лучше тебя никого нет. Вспоминаю твой запах, сладкий, ненавязчивый. Рисую в голове тебя, каждую деталь, каждый изгиб изящного тела, каждую родинку. Наверное, ты уже проснулась. В голове куча вопросов? Ничего, я понимаю, я ещё и сам не смог ответить ни на один из них. Ночью из гостиной в твою спальню перенёс тебя я, потому что ты так сладко спала, хотя соблазн разбудить тебя был велик. Ты дожидалась меня, не так ли? Прости, я не мог проститься с тобой, потому что это выше моих сил. Я до сих пор виню себя за то, что не смог уберечь нашу любовь от этого, что не смог защитить тебя от всего. Возможно, ты не почувствовала, но я поцеловал тебя. Ты мило сморщила нос. С болью в сердце я закрывал дверь, чтобы пойти собирать вещи. Кажется, я даже начал плакать. Я люблю тебя, безумно... Я опьянён тобой, воспоминаниями о наших ночах, когда ты отдавалась мне без остатка, когда дарила всю любовь мне. Прощай. Как видишь, это невозможно... Наверное, ты уже заметила коробочку. Я скажу, что там. Это кольцо. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы прощаться сейчас. Может, когда-нибудь я смогу сказать тебе «прощай», отпустить твою руку, забыть твой образ. Но не сейчас. Я сделаю это когда-нибудь, но не сейчас! Я хочу, чтобы ты надела это кольцо. Прямо сейчас.» Отложив письмо в сторону, я взяла коробочку и открыла её. Бархат приятно щекотал кожу, а от ощущений кружилась голова. Внутри, на чёрной ткани, лежало золотое кольцо, тонкое и изящное, с маленькими бриллиантами, сверкающими от лучей солнца, поднимающегося из-за горизонта. Надев его, я ощутила холод металла, и мелкие мурашки пробежались по моему телу. Закрыв глаза, я представила, будто передо мной стоял Чонгук, будто это он надел кольцо, мягко коснувшись ладони. Улыбнувшись, я протянула руку, но почувствовала лишь воздух, лишь пустоту. Вернувшись в реальность, жестокую, болезненную, в которой нас с Чонгуком больше не было, я взяла в руки письмо. «Тебе нравится? Я выбирал его очень тщательно. Оно действительно красивое, как и ты. Для меня ты единственное сокровище в жизни. Только я не смог сохранить тебя. Ты знаешь, что отец не отступает ни перед чем. Думаю, что за всё время, что ты живёшь с ним, ты заметила его упрямство и непоколебимость. Что я хочу сказать тебе... Через неделю у тебя состоится свадьба. Ты хочешь этого? Я - нет. Моя любовь настолько сильна, что я рискую всем, но к чёрту, кроме тебя мне никто не нужен! Я готов взорвать этот мир, лишь бы вновь быть рядом с тобой, лишь бы вновь ощущать тебя. Я хочу кое-что предложить тебе. У тебя есть неделя. Неделя, чтобы решить, хочешь ли ты быть со мной. У меня на руках есть два билета в Канаду, и, если ты согласишься, то мы отправимся туда, разорвав все связи, оставив позади всё это. Мы сможем начать новую жизнь. Поженимся с тобой, купим домик у моря, заведём детишек. Я хотел бы сына. Или дочь. Неважно, лишь бы они были похожи на тебя. Если ты согласишься, мы отправимся туда в тот же день. Отец не сможет ничего сделать, поверь мне! Если ты откажешься, то я не знаю, что буду делать. В любом случае, я улечу в Канаду, потому что в Корее мне делать нечего. Но я хочу быть там только с тобой! Делить холодные ночи с тобой, встречать и провожать дни только с тобой... Но всё же, если твои чувства уже остыли, если ты скажешь мне «нет», то я навсегда исчезну из твоей жизни. Ты дашь мне ответ в день свадьбы, прямо во время венчания. Ты увидишь меня, я обещаю. Если ты, выслушав клятву Юнги, отпустишь его руки и промолчишь, то это будет согласием. Тогда я сразу заберу тебя, мы поедем прямиком в аэропорт. Но если ты ответишь на его клятву, поцелуешь его, то больше никогда меня не увидишь. Я исчезну из твоей жизни, будто меня никогда не было, оставлю тебя, перестану надоедать своей любовью. Я искренне люблю тебя и надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор. Выбирай то, что ты считаешь нужным. Но я хочу, чтобы твоим выбором стал я. Я люблю тебя, сгораю от любви каждую секунду. Даже сейчас, наскоро чиркая письмо, еле сдерживаю порывы поцеловать тебя, обнять. Только ты можешь решить, только твои слова станут для меня или сигналом для действий, или знаком для отрешения. Я люблю тебя. И всегда буду любить, несмотря на твой выбор.