Разбудить его не смог никто, в том числе и вколотый адреналин. Так и вышло, что Тихонов продолжал беспробудно спать, но уже в ФЭС. А судя по редким хаотичным движениям и невнятному мычанию, он не только спал, но и видел сны.
***
Ты снова был в поезде. Вагон немилосердно трясло, но в нём почему-то не было ничего, кроме нескольких досок, земли, велосипедных шин и прочего дачного мусора. Пустой багажный? Вряд ли, слишком грязно, слишком много хлама. Почтовый? Нет. Может быть, это какой-нибудь старый, списанный вагон? Но едет же он куда-то. Куда?
Ты подошёл к пыльному окну и выглянул наружу. Недоброе малиновое солнце резало глаза. Где-то на периферии, за дальними холмами, уже высыпали звёзды, но поезд катился под самым закатным солнцепёком. Ты только сейчас понял, что от пола поднимается душный жар. Захотелось выйти в тамбур, в тёмное безоконье, но тяжёлая дверь не поддавалась. Если бы здесь был какой-нибудь хитрый кодовый замок, ты бы вскрыл его в два счёта, но с упрямым металлом было сложнее. В конце концов, ты бросил воевать с ручкой и устроился на груде досок подальше от палящего света.
Подальше, конечно, не получилось, - куда скроешься от двух рядов окон, - но ты заметил, что с одной стороны палит гораздо слабее. Даже не палит, а, наоборот, будто веет приятным холодком… Оглянувшись, ты с удовольствием, но без всякого удивления (кажется, тебя вообще перестало что-либо удивлять) увидел, что в окнах по левую руку проносятся уже не бурые лесистые холмы, а… вовсе ничего не проносится. В широких оконных рамах, как в деревянных паспарту, застыли похожие картины в серо-голубых тонах. Хотя нет, одна, крайняя, немного выбивалась из общей серии. Ты подошёл ближе, всмотрелся…
- Я не могу…
Судя по всему, это была прихожая. Вешалка с ярко-красным плащом, зеркало в полный рост, настенная ключница, стилизованная под морское дно… На полу, спиной к тебе, сидела какая-то девушка, в глубине угадывались ещё чьи-то фигуры.
- Я не могу его разбудить…
Тебя будто током шарахнуло. Это же Оксана! Что она делает на полу?..
Поезд резко тряхнуло. Не удержавшись на ногах, ты отлетел к другому окну.
- Ну и какие будут предположения? Как он оказался в квартире Амелиной?
Круглов, прищурившись, смотрел куда-то вдаль, Холодов копался в бумагах, Антонова вертела в руках обкусанный карандаш и тоже избегала взгляда Рогозиной. Когда молчание затянулось и грозило вот-вот лопнуть новым скандалом, Валя нехотя подняла глаза:
- Галь, а ты не думаешь, что сейчас это не так важно? Может, нам стоит сначала всё-таки попытаться привести его в чувство? Что толку сидеть и мусолить версии?
- Думаю. – Рогозина резко встала из-за стола и начала привычный обход кабинета. – Думаю. Но разве мы не пытались?
- Галя, я считаю…
- Так. Давай ты сейчас пойдёшь в лабораторию, и сиди там сколько хочешь со своим антидотом. А мы всё-таки попробуем что-нибудь… помусолить. – Последнее слово полковник произнесла настолько сардонически, что ты отшатнулся от окна. Ты не хотел и не мог видеть её такой. Бледная, болезненно-язвительная, с нервно дёргающейся бровью, - что произошло такого, что могло настолько вывести её из себя?
Следующая рама – снова Галина Николаевна, и ты вновь отшатываешься от её яростной, приглушённой фразы:
- Тут ФЭС или проходной двор? Кто пустил сюда эту чокнутую?!
Громкий хлопок ладонью по столу, чей-то быстрый ответ и ровный перестук колёс. По-прежнему жарит солнце, а ты сидишь на полу посреди вагона и мучительно пытаешься понять, что с тобой происходит.
========== rerum/excitatio ==========
Холодов виновато сопел где-то в углу, Антонова склонилась над едва починенным анализатором, а за столом, который обычно занимал Иван, колдовала над микроскопом Рогозина.
- Проверила на алкалоиды?
- Есть, группы атропина.
- Углеводы?
- Если только гликозиды… Галь, по-моему, очень похоже на белладонну с какими-то примесями… Как считаешь?..
- Считаю, что тот, кто состряпал этот чай, искусный химик. Мы можем определить только производные, на которые практически мгновенно распались эти примеси. А их самих… - Рогозина оторвалась от микроскопа и обернулась к Антоновой. – Я не могу их распознать. Не могу, Валя…
- А как тогда Тихонов?..
- Не знаю, Андрей. Что это за галлюциноген? Что за сны он видит? Как его вывести из этого состояния? Сколько ещё продлится действие? Не знаю. Если бы найти свежий, только вступивший в реакцию с организмом образец…
- Подождите, Галина Николаевна, - Холодов поправил очки и возбуждённо подкатился на стуле. – А та коробка? Помните, которую Амелина забирала из ячейки?..
Рогозина не то усмехнулась, не то застонала.
- Там не хватает одного пакетика. Видимо, того самого, что заварил Тихонов. Все остальные – чистые.
- И всё?..
- Нет, не всё, - отозвалась Антонова. – Там на всех пакетиках ярлычки сидят неправильно. Очень хлипко. Намочишь их, и даже не надо дёргать, сами в руках остаются. Настоящие производители никогда так не делают, Галь, помнишь, я тебе говорила, что они прикреплены не фабричным способом?
- А в его квартире проверяли? Отпечатки?
- Какие отпечатки? Холодов, не ты ли сам ездил квартиру опечатывать?
- Вместо тебя, Валя, между прочим!
- Почему это вместо меня?! С каких это пор я стала оперативником?
- А я с каких?
- Хватит!!! – После окрика полковника в лаборатории временно повисла тишина. Только минут через двадцать Холодов отважился на вопрос:
- А может, дело вообще не в чае? Как вы поняли, что это галлюциноген, если не было никакого пакетика?..
- Налёт на кружке.
- А может, спитый пакетик где-то в мусоре остался? Или в шкафах?.. Ну мало ли…
- Мне интересно, Андрей, за кого ты меня держишь?
***
Ни к вечеру, ни к ночи химикам в лице Антоновой и Рогозиной, а также задавленному их авторитетом ассистенту в лице Холодова, изобрести ничего не удалось. В процессе разбилась очередная пробирка, был практически истощён запас реагентов, мимоходом выяснилось, что в архиве не достаёт некоторых улик, связанных с таблицей Менделеева, а анализатор однозначно пора сдавать в утиль. После этого на пол полетела ещё одна пара чашек, а друг в друга, и, в частности, в ассистента, - обвинения в нерасторопности и необразованности. К полуночи страсти в лаборатории поутихли, но Тихонов продолжал спать всё так же безмятежно.
Пошатываясь от долгого сидения, Рогозина выбралась в буфет. Словно в насмешку, первой, кого она встретила, оказалась мокрая до нитки Светлана Терентьевна.
- Галина Николаевна! – улыбнулась та, стряхивая зонт. – Здравствуйте! Вас не было дома, я решила, что вы, наверное, здесь, вот и пришла. Вы сегодня не были в колледже. Что-то случилось? Флор Владимирович просил узнать, а до вас не дозвониться…
- А не поздновато? - едва сдерживаясь, проговорила Рогозина.
- Поздно, конечно, но пробки…
- Проходите в буфет, я сейчас подойду.
Ночной охранник, как обычно, прохаживался недалеко входа. Заметив выражение лица полковника, он вытянулся по стойке смирно.
- Да, Галина Николаевна?
Не слишком заботясь, слышно ли её в буфете, Рогозина рявкнула:
- Тут ФЭС или проходной двор? Кто пустил сюда эту чокнутую?! Посреди ночи?
- Так ведь по пропуску…
- По какому ещё пропуску?!
- Охранная система идентифицировала её как сотрудника…
- Что-о?
- Вот… - охранник заглянул в монитор. – Статус – сотрудник Службы…
- А вы её хоть когда-нибудь видели в числе сотрудников?