Чудовище обернулось и обрушило на нее свой шипастый хвост. Один порез этих шипов — и ей конец.
Я бросился вперед, пуская огненные шары в его голову, пытаясь ослепить его; от удара существо попятилось, но его хвост продолжал дико вилять. Двенадцать создала в руке деревянное копье, сделала выпад вперед и вонзила его в брюхо Белориана. Из него хлынула жижа, и чудовище впечаталось в дальнюю стену. Она отбросила копье и вместо этого создала сеть из лиан, обвив ими каждую конечность чудовища, тем самым обездвижив его на какие-то доли секунды. Я не стал терять ни единой. Перепрыгнув через Двенадцать, используя дополнительную силу своего дара, я поднялся выше, нежели это возможно, и снова ударил кулаком по ошейнику зверя, но на этот раз я окутал свою руку раскаленным до бела пламенем. Мои костяшки столкнулись со щитом, и я почувствовал, как он треснул под моим ударом, так что мой кулак столкнулся прямо с металлическим ошейником. Я рухнул на пол, быстро обернулся, чтобы проверить, починил ли я его, когда тяжелый вздох вырвался из моих легких.
Индикатор светился уже не красным, а зеленым светом, и победа пронеслась в моей груди. Я снял рацию с бедра, поднес ее ко рту и вызвал Начальницу.
— Ошейник включен, мэм. Повторяю, ошейник включен. Отведите его домой.
Ошейник замигал, и Белориан взвыл, разрывая лианы, удерживающие его, и покачивая головой от сигнала, поступающего в его мозг. Иногда я жалел бедного ублюдка за ту жалкую жизнь, которую он вел в этой тюрьме. Он был всего лишь оружием, обретшим плоть. Но он тоже чувствовал боль. И это было просто ужасно.
Монстр развернулся к стене пламени, и я разогнал его, пока он бежал, отступив назад, когда он промчался мимо нас в направлении лестницы. От облегчения мои плечи опустились, когда чудовище двинулось в направлении своей каюты. Этот кошмар наконец-то закончился.
— Мейсон, — вздохнула Двенадцать.
Я повернулся к ней, внезапно пошатнувшись, и мое горло сжалось, когда я опустил взгляд на острый шип, торчащий из моего живота. Я выдернул его с воплем боли, и из раны хлынула кровь.
В тумане адреналина я не чувствовал боли. Но теперь она обрушилась на меня разом. Яд наполнил мои конечности, голова закружилась, и я рухнул на землю. По позвоночнику прокатилась боль. Яд хлынул в меня быстрее, чем это было возможно. Я чувствовал, как он окутывает мою силу, словно холодные пальцы, отрезая меня от магии. Яд Белориана представлял собой жестокую смесь из боли и разрушения. Он разъест мою силу, затем вгрызется в мои органы и сгноит их, пока от меня не останутся лишь кровь и кости. С моей жизнью в руках заключенной, которая меня ненавидела, я был уверен, что мне конец. Но когда Двенадцать склонилась надо мной и ее губы произнесли мое имя, я решил, что существуют и худшие способы умереть.
Глава 43
Розали
Белориан с воплями умчался от нас, и внезапное затишье после его нападения сковало меня.
Отдаленный звук сирены и крики доносились до меня с верхних уровней, но здесь не было никого, кроме меня и Кейна.
Стон боли вырвался у него, когда он зажал рану на животе, он закашлялся, его глаза закатились, и он упал на землю, кровь сочилась между его пальцами.
— Нет, — задыхалась я, склонившись над ним, лежащим на полу. — Мейсон!
Его взгляд рассеянно скользил по мне, и он протянул окровавленную руку к моей щеке. На этот раз вся жесткость и ярость полностью покинули его, и сейчас, пока он смотрел на меня, мне казалось, что я смотрю на настоящего Мейсона Кейна. Ту его версию, которую он так тщательно оберегал, и я сомневалась, что он вообще знает о ее существовании.
— Ты будешь в порядке, — поклялась я, слеза скатилась по моей щеке, когда я разорвала остатки его рубашки и прижала руки к кровоточащей ране, рассекавшей его плоть.
Он зарычал, стиснув зубы от боли, и я склонилась и прижалась лбом к его лбу.
Целительная магия устремилась из моих рук в его тело, отыскивая повреждения и работая над их устранением.
Я сосредоточенно наблюдала за тем, как моя сила течет по его венам, уничтожая яд так же быстро, как он распространялся.
Моя тетя Бьянка вынудила меня выучить все, что только можно было знать о исцеляющей магии, и хотя в то время я проклинала ее за то, что она давала мне такие трудные уроки, я должна была признать, насколько полезными были эти знания. Когда живешь моей жизнью, травмы, покушения и даже отравления были обычным явлением, и нужно было уметь справляться с ними быстро и под давлением.