— Совсем спятила?
С таким же успехом он может запустить лису в курятник и начать лекцию о праве собственности.
— Мне нужна корзинка, чтобы собрать снежные лотосы, — охотно разъясняю я, хотя с набитым ртом получается не слишком внятно.
Я слышу, как старик сопит, и я его понимаю. На его месте я бы тоже пыхтела от бессилия. Сквозь толщу потолка пещеры он меня не достанет. Для полётов он явно слабоват, помню, какую рожу он скорчил, чтобы всего-то валун подвинуть. Ворочить камень туда-сюда ради корзинки слишком затратно.
А наказать за нахальство и неподчинение надо.
И должна признать, он находить изящное решение:
— Вот и прекрасно, девушка Сян. Твоё наказание продлится, пока не принесёшь снежный лотос, — напоследок сердито фыркнув, старик уходит.
Я спокойно доедаю рис, блаженно щурюсь — порция маленькая, зато я успела съесть тёплой.
Следующие сутки я медитирую, гоняю по каналам всё те же крохи ци и постепенно восстанавливаю контроль над мередианами, но каналы как были зверски перекручены, так и остаются. Нечего и думать о нагрузке. Попытка пропустить через себя большую каплю ци вместо маленькой вполне может оказаться фатальной.
Ко мне возварщается чувство времени — из медитации я выхожу на рассвете.
— Девушка Сян, ты добыла снежный лотос? — раздаётся над головой.
— Нет ещё, учитель. Я в поисках.
Меня коробит от того, что я называю старика учителем, но обращаться к нему в моём положении следует вежливо. Впрочем, отшельник никогда не признавал меня настоящей ученицей и чай я ему в традиционной церемонии не подавала.
Опять я?! Опять я путаю себя и её?
— Я принёс твой завтрак, девушка Сян, но у меня нет ни корзины, ни верёвки, чтобы его тебе спустить. Я оставлю твой завтрак здесь, наверху.
— Р-р-р.
Соскользнув обратно в состояние медитации, я всматриваюсь в себя. Я умею не терять связь с реальностью полностью, поэтому вижу, как из-за восточного хребта выстреливают солнечные лучи и заливают безжизненные скалы золотым светом. Я наконец вижу в себе то, что давно следовало увидеть. То, что я категорически не хотела замечать.
Девушки Сян нет.
У неё нет души, есть лишь оболочка, в которую меня угораздило попасть семнадцать лет назад.
Глава 3
“Раскол” выбил мою душу из родного тела. Пройдя по касательной, удар не разбил её вдребезги, но один фрагмент всё же отколол. Связь двух частей осталась толщиной с волос. Дальше… не очень понятно. Почему, погибнув, я не ушла на перерождение?
Как бы то ни было у человеческой женщины родилась дочь, ставшая сосудом для моей покалеченной души, причём сперва “прижился” осколок. Ничего удивительного, что девочкой я росла глуповатой, безвольной и болезненной. Своей души у малышки изначально не было. Вероятно, младенец появилась бы на свет мертворожденным, такое, к сожалению, изредка случается. Но со мной тело получило жизнь.
Повреждение постепенно затягивалось, и семнадцать лет спустя две части соединились. О полном восстановлении говорить рано, но по крайней мере я вернула себя.
Хм, а ведь теперь придётся признать семью Сян своей… проблемой.
Р-р-р.
Нет, я не собираюсь им мстить за дурное со мной обращение. Слишком много чести. Ни одна уважающая себя лиса не будет носиться по лесу в поисках куснувшей её блохи. Но женщина, которую я семнадцать лет считала своей матерью, которая заботилась обо мне, как могла, и ни разу не попрекнула слабостью… моя вторая мама, да. А за маму я загрызу любого.
Я выныриваю из состояния медитации.
Должно быть, старый отшельник, уже далеко отошёл — я смотрела в себя меньше, чем горит одна благовонная палочка.
— Учитель? — тихо окликаю я на всякий случай.
Ответа нет.
Хо-ро-шо.
Сидеть в пещере дальше смысла нет — я проработала каналы с ювелирной точностью, теперь мередианы пропускают ци, и прежняя скурпулёзность без надобности, буду поддерживать циркуляцию энергии, не проваливаясь в транс.
Я медленно поднимаюсь на ноги, несколько мгновений выжидаю, не закружится ли от смены положения голова. Прислушиваясь к ощущениям, выполняю пару простейших упражнений — наклоны, приседания, вращения головой. Дураки те, кто думаю, что развивать духовные структуры достаточно. Мясо на костях — вот залог успеха. Я не увлекаюсь, потому что нагрузки мне предстоят серьёзные, а тело хрупкое, беречь придётся, как хрустальное, другого-то на замену мне не дадут, нынешнее — же чудо.