– Ну, кто у нас такая умничка? – проворковал Джекс.
Апельсинка рыгнула.
– А ну отдай обратно! – потребовал Джек, спрыгивая со стула.
Максин тоже выскочила из-за стола и встала у него на пути. Ростом она была раза в два выше мальчишки.
– Оставь мою утку в покое, ясно?!
– Она слопала моё зеркало! – негодовал Джек, пытаясь дотянуться до Апельсинки, которая, щёлкая клювом, угрожала цапнуть его за пальцы. – Оно мне нужно! Пусть она его выплюнет!
– Апельсинка никогда ничего не выплёвывает, – невесть зачем соврала Максин, пряча утку за своей внушительной спиной. – По крайней мере, целиком. Если хочешь получить остатки зеркала, после того как Апельсинка с ним управится, только скажи – это я могу устроить.
– Ф-фу... нет, не надо. Забудь. – Лицо Джека вдруг посветлело, словно его осенило, как вернуть проглоченное имущество. – Лучше пойду посмотрю на ковёрные гонки. – Он подхватил свою сумку и зашагал к выходу.
– Пригнись! – выпалила я, не успев ничего объяснить.
Мы все наклонились и прикрыли головы руками от дюжины столовых ложек, которые стайкой промчались над нами через всю столовую в сторону кухни. Одна из них врезалась Джеку между лопаток, что откровенно развеселило Джекса. Я бросила на него свирепый взгляд и подбежала к Джеку – проверить, как он.
– Пойдём, провожу тебя наружу, – предложила я ему, оставив сидящих за столом друзей.
На просторной лужайке возле столовой уже вовсю резвились школьники, выплёскивая накопившуюся энергию в потешном рыцарском турнире, главным действующим лицом которого было заколдованное соломенное чучело с мечом и в доспехах. (Каждый раз, когда кто-то подбирался к нему, чтобы нанести удар, чучело, как живое, уклонялось и делало ответные выпады.) Девицы из ККФ старательно распевали песни над тыквенными грядками, надеясь подрастить плоды по примеру Эл-Гри. Чёрная Борода устроил на берегу озера пиратские игрища: ребятам полагалось пробежать по скользкой доске, а те, кто сорвался, должны были повиснуть на руках, не касаясь ногами воды; подразумевалось, что это хорошо тренирует мускулатуру плечевого пояса или что-то в этом роде. А чуть в стороне, на спортивном поле, эльфы готовили к гонке ковры- самолёты.
Ни у меня, ни у Джека не было настроения участвовать в общем веселье, и мы уселись на незанятом пятачке травы возле огорода.
– Прости, что нагрубил твоим друзьям, – сказал Джек. – Я не хотел никого обидеть. Просто очень беспокоюсь за маму и Белянку и не могу думать ни о чём другом, кроме как поскорее найти их и спасти. Никто не может понять, как мне важно добраться до этого тролля.
– Я могу, – сказала я, и Джек поднял на меня глаза. – С того самого дня, как моя сестра решила сбежать из школы с Румпельштильцхеном, я только и думаю, что мне нужно было сказать, чтобы убедить её остаться.
Джек пристально смотрел на меня:
– Значит, тебе не нужно объяснять, почему я хочу сбежать отсюда и найти его. – Я кивнула. – Нельзя же просто сидеть и ждать, пока ваши надутые аристократы предпримут хоть что-нибудь дельное! – Он мрачно уставился на свои потрёпанные ботинки. – Слушай, я должен признаться: я попал в СИШ нарочно, по своей воле. – Я ответила ему удивлённым взглядом. – Понимаешь, я думал, что он всё ещё здесь хозяин и что моя мама может быть где-то неподалёку. Но оказалось, что он давно сбежал, а единственный злодей в этой тюрьме – какая-то каменная статуя, которую я ни разу не видел.
– Это Альва, – объяснила я. – Злая колдунья. Во время сражения за нашу школу её превратили в камень, и теперь она, так сказать, стережёт наши каменные подвалы. Знаешь, однажды мне показалось, будто я вижу, как эта статуя пошевелилась... но скорее всего, мне просто померещилось.
– Каменные подвалы, – повторил Джек. – Лучшего места для заточения злодеев не сыщешь. Даже окаменевших. Интересно, а Штильцхен-ко- манда сама ещё не научилась никого обращать в камень? Надеюсь, с моей мамой они этого не сделали, – нахмурился он.
– Выходит, ты и о Штильцхен-команде знаешь? – спросила я.
– А кто ж не знает? – пожал плечами Джек и, сорвав цветок ромашки, принялся обрывать с него лепестки. – Можно сказать, это его личная армия, готовая сделать всё, что он прикажет.
Нелегко было это признать, но, похоже, Джек – единственный человек в этой школе, понимающий, что меня мучает.
– Моя сестра тоже в этой команде, – тихо сказала я.
Он беспокойно пригладил свои встрёпанные тёмные волосы:
– Я знаю. Её зовут Анна Коблер, верно? Я видел её. С ним. Тогда, когда он похитил мою маму и Белянку. Он называл её по имени. И она была среди тех, – тут его голос дрогнул, – кто заковал мою маму в кандалы.