Интересно, насколько политкорректно упомянуть сейчас о чудовищах?
– ...Наполовину чудовище? – подсказала Эл-Гри. – Джилли, ты правда мне очень нравишься, но давай говорить откровенно: никто не захочет дружить с принцессой, которая выглядит как дикий зверь! Королевским особам это не пристало, даже если я такой родилась. Отец думает, что это как-то связано с заклятием, которое наложил на него Румпельштильцхен. Поэтому он и охотится за ним уже многие годы. В зверя я превращаюсь мгновенно, а вот обратное превращение занимает полчаса, а то и больше. И то только тогда, когда мне удаётся успокоиться. А как я могу успокоиться? Если бы папа сумел добиться того, чтобы заклятие было снято, моя жизнь стала бы совсем другой! Принцесса должна быть красивой и нежной, а не размахивать кривыми когтищами. Как бы я хотела стать нормальной, такой, как все!
– А что в этом такого хорошего – быть как все? – возразила я. – Мне кажется, люди выделяют и запоминают тебя именно по твоим особенностям.
– Нет, люди просто смеются над ними, – всхлипнула Эл-Гри.
– Так не позволяй им над тобой смеяться! – сказала я. – Прими свою особенность и порадуйся ей. – Эл-Гри прекратила всхлипывать и озадаченно воззрилась на меня. – Если ты скажешь всем «Да, я чудовище, которое запросто может оторвать тебе руку – и что ты мне сделаешь?» – они решат, что это круто, вот и всё.
– А я уже думаю, что это круто! – с энтузиазмом поддержала меня Максин. – Захочешь побродить по лесу – пожалуйста, никто тебя не тронет. Захочешь куда-нибудь запрыгнуть, или бегать быстрее всех, или напугать кого-нибудь – тоже никаких проблем! По мне, так умение превращаться в чудовище – это бесценный дар.
Эл-Гри промолчала. Может, нам удалось что-то ей втолковать?
– Это всё равно что владеть магией, – прибавила я. – Нам, остальным, чтобы превратиться в кого-то другого, нужно пользоваться волшебной палочкой или зельями. А тебе достаточно воспользоваться своими врождёнными способностями. Зачем же прятать такой потрясающий талант?
– Ты же видела, как повели себя Тесса и Рейза, когда увидели мои руки, – сказала Эл-Гри, дыша уже немного ровнее. – Они никогда не поймут, что я не могу управлять своим превращением. И если бы они заранее знали, какая я, они бы вообще не стали со мной общаться.
– А тебе-то какая радость общаться с теми, кто станет высмеивать тебя за твои особенности? – пожала плечами я. Эл-Гри мой вопрос, кажется, сильно озадачил. – Лично я бы и сама не стала с такими дружить. – Я тут же подумала о нашей дружной команде. – Мне нравятся ребята, готовые принять меня такой, какая я есть, с моими достоинствами и недостатками. Ребята, которым я могу доверять. Которые прикроют мне спину в драке и не постесняются сказать мне, что я валяю дурака. То есть примерно как ты сейчас, – добавила я.
Эл-Гри отвернулась, уставившись в стену конюшни:
– Ты не понимаешь, каково это! Моя мама такая красивая, а я...
– А ты оригинальная, – твёрдо заявила Максин. – Мама всегда меня так называет. Красота не во внешности – она в душе. И тебе просто нужно выпустить её наружу. Как это сделала, например, я. Я знаю, что я красивая, и никому не позволю убедить меня в обратном. – Она широко улыбнулась, пустив на подбородок струйку слюны.
– Спасибо, Максин, за добрые слова, но я всё же не думаю, что чудовище может быть красивым. – Эл-Гри подняла глаза на меня. – И я не могу согласиться, что мои превращения дают мне преимущество. Они отравляют мне жизнь. Больше всего на свете я хочу, чтобы мой отец нашёл Румпельштильцхена и избавил меня от заклятия навсегда!
– Прямо досада берёт, – покачала я головой. – Такие исключительные способности, как у тебя, могли бы принести кучу пользы. Скажем, если придётся сражаться, я бы хотела, чтобы ты была рядом со мной.
– Принцессы не сражаются, – насупилась Эл- Гри, хотя и сама понимала, что возражение это слабенькое.
– А твоей крёстной иногда приходится, – заметила я. – И Белоснежка, по слухам, тоже отличный боец. Принцесса может стать кем угодно, если как следует настроится... по крайней мере, так мне говорили.
Эл-Гри поразмыслила над этим и оскалилась в улыбке:
– Я очень ценю то, что вы обе стараетесь мне помочь, но я с вами не согласна. – Она подняла заросшие шерстью руки, и я увидела, что они уже не такие мохнатые, как несколько минут назад. – Я не хочу больше быть чудовищем. – В её жёлтых глазах засветилась мольба. – Могу я рассчитывать на то, что вы никому не скажете, кто я на самом деле?