– Нет! – закричала Кайла. – Если мама закончит книгу, он найдет её и будет пытать, чтобы она выдала ему все секреты. Это слишком опасно!
Вокруг разгорелся спор, и Анджелина, послушав немного, подняла руки, призывая всех к молчанию.
– Харлоу права. Я должна завершить свой труд. Нам всем необходимо узнать, как его история будет развиваться дальше, – прошептала Анджелина. – Это мой долг. Я и так уже нарушила слишком много фейских клятв и обязательств. – Она тряхнула головой и посмотрела на меня. – Неудивительно, что он снял с меня заклятие. Он сумел обставить всё так, будто это явилось условием вашей с ним сделки, но на самом деле я просто нужна ему, чтобы закончить историю. У любого его поступка всегда есть скрытая причина.
– А вы уже выяснили хоть что-нибудь о заклинании, которое он пытается сотворить? – деловито спросила Флора.
– Он знает, что для того, чтобы начать плести заклинание, ему нужна музыка истинной любви, – сказала фея. – А музыка не зазвучит без инструмента. Мне известен один волшебный инструмент, который он ищет, – золотая арфа, та, что находится у великанов в Облачном городе. Если он добудет волшебные бобы, то сможет добраться до него.
– Волшебные бобы у него уже есть, – с тревогой сообщила я. – Мы видели их в его кабинете, когда он ещё руководил школой.
– Значит, можно считать, что арфа уже у него в руках, – вздохнула Анджелина. – И если он сыграет на ней песню вместе со своей истинной любовью, первая часть заклинания будет готова. Когда я писала свою книгу, я заподозрила, что его истинной любовью была Альва.
– Должно быть, именно поэтому он так хотел попасть в СИШ – чтобы найти Альву, – догадалась Флора. – Но тут ему не повезло. Петь в её нынешнем состоянии довольно затруднительно.
– Но если он хотел, чтобы книга его судьбы вернулась к Анджелине, – задумчиво проговорила Харлоу, – любопытно, почему же она решила явиться на глаза Джиллиан, прежде чем нашла дорогу сюда, к своей создательнице? – Она поцокала языком. – Будь осторожна, Коблер. Подозреваю, он знает, что может управлять тобой.
– Не может, – огрызнулась я. – Однажды мне уже удалось провести его. – Я вспомнила, как мне померещилось, будто статуя Альвы шевельнула пальцем. – А как долго, по-вашему, будет действовать заклятие окаменения?
– Вечно, – пожала плечами Харлоу. – По крайней мере, я на это надеюсь.
– Ничего вечного не существует, – покачала головой Анджелина. – Ни магия, ни проклятия, ни счастье – ничто не может длиться бесконечно. Если я завершу книгу – а я должна сделать это во что бы то ни стало – и он заставит меня сказать ему, чем всё закончится...
Я сползла по стене, уселась на полу рядом с ней и закончила:
– ... Тогда он довершит своё заклинание, и Чароландии, которую мы знаем, придёт конец.
– При мне этому не бывать, – свирепо выдохнула Харлоу, обводя нас горящим взглядом. – Мы все должны быть наготове. У Румпельштильцхена наверняка есть план, и я не удивлюсь, если он уже начал приводить его в исполнение.
По заверениям главного придворного чародея, погода в эти выходные будет всемерно благоприятствовать праздничным гуляньям, устроенным в честь вновь прибывших в Сказочную исправительную школу королевских особ – принца Себастьяна и его супруги принцессы Белль. Репортёры уже целую неделю осаждают СИШ, наблюдая, как персонал этого учебного заведения готовится к «очень простому и скромному», по их словам, торжеству по случаю пополнения преподавательского состава.
«Принц Себастьян и принцесса Белль не любители чрезмерной шумихи, – сообщил нам осведомленный источник во дворце. – Поэтому они прибыли в Чароландию без всякой помпы. И супруги, и их юная дочь Эллисон-Грейс держатся очень скромно и не любят привлекать внимание».
По-видимому, новоявленное венценосное семейство придерживается благородной скромности и в повседневной жизни. Вместо того чтобы отстроить для себя подобающие их титулу палаты вблизи королевского дворца Чароландии, принц и принцесса предпочли поселиться в надувном замке на территории Сказочной исправительной школы, где теперь учится их дочь. «Никто не может понять, почему они не отправили Эллисон-Грейс в Королевскую Академию, где получают образование все отпрыски королевского рода, – не без презрения высказался наш источник в аристократических кругах. – Оливина восприняла это как тяжкое оскорбление».